— Всё, хватит! — ударил кулаком по столу Сергей, и фарфоровые тарелки звонко подпрыгнули. — Чтоб я её больше не видел!
— Ты серьёзно? — Наталья прищурилась, голос дрожал от злости. — Я тоже тут живу и могу приглашать, кого захочу!
— Пока живёшь, — огрызнулся он.
— Ах вот как?
— Я всё сказал, — бросил Сергей, резко вставая, и стул с грохотом упал на пол. Он выбежал из кухни, хлопнув дверью.
Наталья осталась одна. Сердце колотилось. Его слова резали, как нож. «Пока живёшь»… Да как он смеет?!
Оля — её подруга с детства. Вместе росли в Сергиевом Посаде, прятались от дождя под одним зонтом, ночевали в гостях, вытаскивали друг друга из передряг, над которыми сейчас смеялись. И теперь Сергей требует, чтобы Наталья её вычеркнула?
Почему? Потому что Оля не замужем? Потому что не сидит дома у плиты, а ходит на свидания, смеётся, живёт? Какое дело Сергею, что ей дарят подарки поклонники? Это её жизнь.
Наталья рассказывала ему про их с Олей приключения. Раньше он смеялся! А теперь — запретить? На каком основании?
Она вошла в зал, решив разобраться.
— Сергей, мы не договорили. Что Оля тебе сделала?
— Мне? — он усмехнулся. — Да ничего. Просто хватит таскать её сюда.
— Объясни нормально.
— Ты правда не понимаешь? — он вскочил, будто хотел выбежать на улицу прямо в тапках. — Твоя Оля — ветреница. Мужиков меняет, как перчатки. Сидит на шее у чужих. А ты с ней дружишь. Значит, одобряешь.
Наталья от изумления ахнула:
— Ты рехнулся?! Я тебя люблю, мне никто не нужен!
— Конечно, любишь. А сама Оле завидуешь. И своей Светке!
Наталья вспыхнула:
— При чём тут Светка?!
— А при том, что и ей в моём доме делать нечего!
Наталья замерла. Всё стало ясно. Светка, её младшая сестра, раньше вляпалась в историю. Три года встречалась с мужчиной, думала — к свадьбе идёт. А он оказался женат, с двумя детьми. Когда правда вскрылась, в семье был скандал. Все осуждали Светку. А потом — сюрприз: мужчина уехал с семьёй в Питер и… оставил ей однокомнатную, но в центре.
Все сразу замолчали. Даже кто-то сказал: «Хоть поступил по-мужски». Наталья, конечно, рассказала Сергею. Видимо, слишком восторженно.
— Ну, что молчишь?! — крикнул он, выдергивая её из мыслей.
— Скажу: Светка взрослая. Сама решает, с кем быть и какие подарки брать.
— Конечно! Квартира — и рада. А ты разве не завидуешь? Глаза у тебя горели, когда рассказывала!
— Чушь. Вот представь: у тебя есть друг, который с девчонками крутит романы, водит по ресторанам. А твой брат, отец двоих детей, вдруг дарит одной из них жильё. Тебе было бы приятно?
— Мне всё равно. Это их жизнь, — тихо ответила Наталья.
— Вот и ладно. Но в моём доме им больше не место. Ни твоей Оле, ни Светке!
Наталья не стала спорить. Она зашла в ванную, включила воду и заплакала. От бессилия, от того, что самый близкий человек не просто не понимает — он осуждает. Осуждает по надуманным причинам. Он не видит в ней женщину, которая каждый день рядом, которая варит борщ, слушает, живёт с ним. Он видит лишь отблеск чужих поступков.
Что теперь? Развод? Или молча подчиниться и предать тех, кто всегда был рядом? Выбора будто бы и нет. Но мысль, что она предаст саму себя, пугала больше всего.
