**Свекровь сочла мебель оскорблением**
Три года в браке, а детей пока нет, хотя мы с мужем всё чаще об этом говорим. Всё это время мы снимали квартиру в центре Нижнего Новгорода — не потому что не могли купить, а потому что моя свекровь, Лидия Семёновна, не пускала нас в свою однушку, которая простаивала годами.
Она одна растила Сергея — моего мужа. Квартиру ей когда-то дали с завода, где она проработала всю жизнь. Позже вышла замуж во второй раз.
“Отчим был хорошим человеком, как родной,” — вспоминал муж. — “Но мать вечно была недовольна: то денег мало, то внимания недостаточно.”
У отчима была взрослая дость от первого брака. Он хотел усыновить Сергея, но Лидия Семёновна отказалась — боялась потерять льготы. Когда переехала к новому мужу, свою квартиру просто закрыла на ключ. Без ремонта, без аренды — “не царское дело”.
После свадьбы мы просили её разрешить нам там пожить. Хоть и скромно, зато своё. Но свекровь даже слушать не стала:
“Мы вот-вот разведёмся!” — заявила она. — “Он скупой, ленивый, ни на что не годный. Живу с ним только ради выгоды. А если вы тут поселитесь — куда мне потом идти?”
Развод она действительно оформила быстро, но съезжать не спешила. А потом случилось горе — отчим умер. Лидия Семёновна была уверена, что двушка теперь её. Но наследство оказалось на его дочери.
В это же время умерла моя бабушка, завещав мне свою уютную двушку. Мы с мужем начали ремонт, готовились к переезду. Но всё остановила истерика свекрови.
“Я за ним ухаживала, а эта его дочь даже не навещала! Я ему и супы варила, и лекарства покупала! А теперь она в Питере будет жировать, а мне — в этой сырой конуре! Вот тебе и благодарность!” — кричала она в трубку.
Все эти проблемы она создала себе сама. Сама отказалась от усыновления, сама не пустила нас жить. Спорить было бесполезно. Пришлось ей возвращаться в ту самую пустую, обшарпанную однушку. Без мебели, без уюта. Голые стены и пыль.
Сергей не выдержал. Решил помочь, хотя бы косметический ремонт сделать. Я предложила перевезти бабушкину мебель — мы всё равно собирались её менять. Всё крепкое, чистое, хоть и не новое.
Часть вещей Лидия Семёновна успела утащить из квартиры покойного мужа, но там была в основном встроенная техника, которую не вынесешь. А его дочь — хитрая — ничего ценного отдавать не собиралась.
Когда привезли мебель, свекровь устроила скандал прямо в подъезде:
“Что это?! Вы мне свои обноски приволокли?! Муж умер, а вы меня, как нищенку, отделали старьём! Сами в новом живёте, а мне — помои!”
Хотя бабушкин диван был почти новый, а новую мебель нам купили мои родители. Откуда у неё мысль, что мы обязаны обставлять ей квартиру — загадка. Более того, она потребовала всё убрать обратно. Кричала: “Деньги на ремонт есть, а на мать жалко!”
Мы развернулись и ушли. Мебель осталась в подъезде. Я думала, Сергей заберёт её в выходные. Но нет. Лидия Семёновна сама позвала соседа, затащила всё в квартиру. Видно, поняла — когда в кошельке ветер гуляет, не до гордости.
Вот так и живёт. С обидой, с чужой мебелью, но со своей гордыней. Только вот гордыня, как оказалось, ни согреет, ни накормит…