**Убожество души: История Даши из Владимира**
Дашка росла, как сорная трава у забора — никому не нужная, неукротимая. Никто её не воспитывал, не баловал, не жалел. Одежду снимала с чужих плеч, а порой и вовсе носила рваньё, сквозь которое просвечивали острые локти. Ботинки вечно были не по размеру, с дырами. Мать стригла её «под горшок», чтобы не тратить время на причёски, но волосы торчали в разные стороны, будто бунтуя против чужого безразличия.
В садик Даша не ходила — родителям было не до неё. Их заботило лишь одно — где раздобыть выпивку. Отец — жестокий алкаш, мать — Людка, вечно в сигаретном чаду и похмельном бреду. Девочка пряталась по подъездам, когда родители начинали бузить. Успеть сбежать — значит избежать оплеух. Если не успевала — потом мазала синяки зелёнкой. Соседи вздыхали, качали головами: мол, Людка с юности была ветреной, а как связалась с отпетым уркой — и вовсе пропала. Дашку жалели. Кормили, приносили старую одежду. Но пожитки получше мать тут же меняла на бутылку. Так и ходила девочка в обносках.
Когда пришла пора идти в школу, Даша, вопреки всему, вцепилась в учёбу, как утопающий в соломинку. Книги стали её спасением, миром, где никто не бил, не орал, не тыкал пальцем. Читала запоем, торчала в библиотеке, тянула руку на уроках, надеясь, что её услышат — тихий, но упрямый голос.
Но дети — звери. Особенно к тем, кто не такой. Бедно одетая, странная девочка с нелепой стрижкой быстро получила кличку — «Отребье». А дальше — хуже. Родители одноклассников запрещали с ней водиться: «Дочь пьяницы — заразная». Учителя, хоть и видели в Даше толк, молчали. Проще не высовываться, чем защищать сироту без роду и племени. Так и жила Даша — одна против всех.
Её спасением стал старый клён в парке у речки. Под его ветвями она устроила себе уголок. Сюда таскала книги, читала, мечтала. Иногда даже ночевала, если дома становилось невмоготу. Здесь её слушали только бродячие коты да псы — единственные, кто её не предал.
Отец сгинул, когда Даше стукнуло четырнадцать. Окоченел в сугробе после очередной пьянки. На похоронах — лишь Людка да Дашка. Девочка не плакала. Только стыд и пустота. Мать после этого совсем слетела с катушек. Приступы злости сменялись ступором. Работать она давно не могла. Даша, чтобы не сдохнуть с голоду, мыла подъезды. За жалкие рубли скупала потрёпанные учебники по медицине — мечтала стать врачом. Хотела вытащить мать из той бездны, куда та провалилась.
Но в школе травля не стихала. Однажды, опоздав на урок, она уронила книгу по психологии. Как назло, рядом оказалась Алина — первая красавица и главная гадюка класса. Та подняла учебник, прочла название и громко засмеялась:
— О, психология! Да ты не просто отребье, ты — псих, как твоя мамашка!
Даша не выдержала. Выбежала из класса, через двор — к своему клёну. Там, уткнувшись лицом в снег, разревелась. «За что они так ненавидят? Что я им сделала?» — шептала она, обнимая ствол.
И тут заметила пса на речке. Тот шёл по тонкому льду и вдруг провалился. Девочка закричала и бросилась спасать. Растянувшись на льду, поползла. Схватила пса — и сама ушла под воду. Холод ударил в грудь, дыхание перехватило. Даша боролась — за пса, за себя, за всех, кого хоть раз любила.
Когда силы кончились и лёд стал казаться крышкой гроба — её вытащили. Это был Игорь. Новенький, переведённый из Воронежа. Красивый, умный, с тихим голосом. Девчонки за ним бегали стайками. А он — протянул руку Даше.
— Пошли. Ты замёрзнешь. Моя мать врач, поможем.
Он забрал и пса. Обоих приютил. А наутро вошёл в класс, ведя Дашу за руку. Алина набросилась:
— Ты что, серьёзно?! Она же отброс!
— Отброс — это душа, — тихо сказал он. — Её не скроешь за модной одеждой и краской. Чем больше прячешь — тем заметнее.
Алина побледнела и сбежала. В классе повисла тишина. А Даша впервые почувствовала, что не одна. Теперь у неё был друг. И пёс Барсик, которого она спасла. А главное — шанс. Шанс начать всё заново.
**Вывод:** Убожество не в лохмотьях, а в пустоте сердца. Даже в самой чёрной ночи есть звёзды. Надо лишь поднять голову.
