Побежденные свободой: история одного флакончика
Мы с Игорем знакомы давно, но по-настоящему сблизились лишь пару лет назад. Оба тогда пережили тяжёлые разводы — каждый свой второй. Не срывались в запой, нет: спортзал, велопрогулки, утренние пробежки. Мужчин объединяет не бутылка — их сближает свобода. И страх снова её потерять.
Игорь вышел из брака измотанным, будто не суд, а танк по нему проехался. Его бывшая устроила настоящую войну — за имущество, нервы и каждый столовый прибор. У меня было проще, но тоже без оваций. Освободились почти одновременно, словно сбросили с плеч бетонные плиты.
Я отлично помню тот вечер, когда мы с Игорем неслись по аллеям Парка Горького на великах, и он внезапно отпустил руль, раскинул руки и заорал во всю глотку:
— Сво-бо-да-а-а!
Дворняги залились лаем, бабки крестились, а мы хохотали, как двое беглецов из психушки. Но это было счастье. Чистое, громкое, без фальши.
Год жили нараспашку: без обязательств, без нытья, без бытовой рутины. Худели, молодели, вставали с первыми лучами. Браки, как оказалось, не только душу старят — они и тело дряблым делают. А свобода лечит.
Как-то вечером заглянул к Игорю — он купил новый байк, хвастался. Возимся в прихожей, цепь в масле, иду помыть руки. И вижу её. Маленькую розовую баночку на полке. Крем. Женский.
— Иго-о-рь! — кричу с подозрением. — Это что за колдовство?!
— А, это Катькино, — отвечает, будто так и надо.
— Чьё ещё Катькино?
— Ну, я тебе не говорил? В общем, познакомился с девушкой… Екатерина, адвокат, вечно на работе. Иногда ночует. Ну, крем и оставила. Чтоб не таскать туда-сюда.
Я скривился:
— Началось…
— Что началось?
— Оккупация. Первый звоночек. Как в «Чужом»: сначала капля, потом слизь, а потом — тварь, разрывающая тебе грудь.
Игорь ржал. Я — нет. Потому что знал: женщины не штурмуют, они обтекают. Им не надо ломать — они просачиваются в жизнь мужчины, как дым в щель. Сначала баночка. Потом расчёска. Потом тапки. Потом она сама.
Через неделю он позвал меня знакомиться. Катя — стройная, с умными глазами, в тонких серёжках и дорогом свитере из кашемира. Накормила нас пастой и пиццей с ананасами. Когда пошёл умыться, увидел в ванной уже две щётки — и ещё один флакон. Только хмыкнул: «Эпидемия растёт».
А потом был вечер, когда Игорь не поехал кататься.
— Сегодня не смогу, — сказал.
Я примчался один, злой, решительный, хотел выдернуть его из этой западни.
Он открыл дверь в халате. Халате! У мужика, который ещё месяц назад щеголял в шортах и кроссовках на босу ногу!
— Сань, ну ты б хоть предупредил…
Из спальни раздалось:
— Игорь, кто пришёл?
— Это… Санька. Насос попросил…
Пошёл умыться и понял: ванная больше не его. Пена для бритья и зубная паста жались в уголке. А вокруг — розовые баночки, лосьоны, серьги на полке. Поражение было полным.
Потом помог вПотом и у меня на полочке появилась первая баночка, и я понял — битва проиграна.
