Заложница судьбы: История Лизы из Воронежа
Лиза росла, как сорняк у забора — никому не нужный, но упрямый. Её не баловали, не воспитывали, не жалели. Одежда — с чужого плеча, а то и вовсе рвьё, сквозь которое торчали худые коленки. Ботинки вечно были на два размера больше и стоптаны до дыр. Волосы мать стригла «под горшок», чтобы не возиться с косами, но они торчали во все стороны, словно бунтуя против всеобщего равнодушия.
В садик Лиза не ходила — родителям было не до неё. Всё, что их волновало — где раздобыть бутылку. Отец — злой пропойца, мать — Людка, вечно в сигаретном чаду и с трясущимися руками. Девочка пряталась в подъезде, когда домой наведывалась очередная пьяная драка. Убежать — значит избежать подзатыльников. Но если не успевала — потом замазывала синяки вороным вареньем. Соседи вздыхали, качали головами: Людка, мол, и в юности ветер в голове носил, а уж когда связалась с отпетым уголовником — совсем пропала. Лизу жалели. Иногда подкармливали, приносили поношенные вещи. Но что получше — мать тут же меняла на бухло. Так и ходила девочка в обносках.
Когда пришла пора идти в школу, Лиза, вопреки всему, вцепилась в учёбу, как утопающий за соломинку. Книги стали её спасением, миром, где никто не бил и не орал. Она читала запоем, пропадала в библиотеке, тянула руку на уроках — надеялась, что хоть кто-то услышит её тихий, но упрямый голос.
Но дети — народ жестокий. Особенно к тем, кто не такой, как все. Бедно одетая, чудаковатая девочка с торчащими волосами быстро получила прозвище — «Сиротка». А дальше — хуже. Родители одноклассников шептались: «Дочь алкашки — не ровня». Учителя, хоть и видели в Лизе светлую голову, помалкивали. Проще не связываться, чем защищать девочку без роду и племени. Так и росла Лиза — одна против всех.
Спасением для неё стал старый клён в сквере у пруда. Под его раскидистыми ветвями девочка устроила своё королевство. Сюда она приносила книги, читала, мечтала. Порой даже ночевала, если дома было невыносимо. Здесь её понимали только бродячие псы да коты — единственные, кто не предавал.
Отца не стало, когда Лизе исполнилось четырнадцать. Задохнулся в сугробе после очередной попойки. На похоронах — только Людка да Лиза. Девочка не чувствовала горя. Лишь стыд и странное облегчение. Мать после этого окончательно съехала с катушек. То орала как умалишённая, то валялась в забытьи. Работать она уже не могла. Лиза, чтобы не сдохнуть с голоду, стала подрабатывать — мыла подъезды. На скудные гроши покупала потрёпанные учебники по биологии — мечтала стать врачом. Хотела вытащить мать из той ямы, куда та провалилась.
Но в школе травля не прекращалась. Однажды, когда она опоздала на урок, уронила книгу по неврологии. Как назло, рядом оказалась Вика — первая красавица класса и главная злюка. Она подняла учебник, прочитала название и громко заявила:
— О, неврология! Да ты не просто сиротка, ты — псих, как твоя мамаша!
Лиза не сдержалась. Со слезами выбежала из класса, промчала через двор, к своему клёну. Там, плюхнувшись в снег, разревелась навсеи грудь. «За что? Что я им сделала?» — шептала она, обхватывая ствол.
И вдруг заметила собаку на озере. Та шла по тонкому льду и внезапно провалилась. Девочка закричала и бросилась на помощь. Растянувшись на льду, поползла. Добралась, схватила пса — и в тот же миг сама ушла под воду. Холод ударил в грудь, дыхание спёрло. Лиза боролась — за собаку, за себя, за всех, кого хоть когда-то любила.
Когда силы уже кончились, а лед казался крышкой гроба — её вытянули. Это был Артём. Новенький, недавно переведённый из Ростова. Красивый, умный, с тихим голосом. Девчонки по нему сохли. А он — протянул руку Лизе.
— Пошли. Ты замёрзнешь. Моя мама врач, она тебя осмотрит.
Он забрал и собаку. Обеих приютил. А на следующий день вошёл в класс вместе с Лизой. Вика набросилась на него:
— Ты что, серьёзно?! Она же сиротка!
— Сиротливой бывает только душа, — тихо ответил он. — Её не скроешь за модной одеждой или макияжем. Чем больше прячешь — тем явнее видно.
Вика побледнела и сбежала. В классе повисло молчание. А Лиза впервые почувствовала, что больше не одна. Теперь у неё был друг. И пёс Барбос, которого она спасла. А главное — шанс. Шанс на другую жизнь.
