**Дневник. Слоечка и Васёк: История спасения с высоты**
— Ванюшка, какую слоечку тебе купить — с мясом, с сыром или с творожком?
— Ма-аам, хочу с сыром!
— Ладно, солнышко, сейчас купим.
Продавщица в булочной у вокзала положила слоечку в прозрачный пакет. На улице морозило, вечер уже переходил в ночь. Мама с сыном шли через засыпанный снегом сквер, где ветви деревьев гнулись под белыми шапками, а воздух был морозный, хрустящий, словно сдобренный звёздной пылью.
— Ма-ам…
— Что опять?
— Не вкусно! Теперь хочу с мясом!
— Ваня! Я же спрашивала! Совсем распустился! — всплеснула руками мать.
Раздосадованный, мальчик дернул руку и швырнул неугодную слоечку. Та пролетела по дуге и упала под раскидистую сосну, покрытую ледяными узорами. В шелесте метели словно затаилась печальная обречённость.
А ведь у этой слоечки была своя история. Долгая, трудовая, настоящая.
Началось всё летом, в полях под Воронежем. Под высоким солнцем крохотное зёрнышко наливалось силой в золотистом колосе. Потом — жатва, комбайн, мукомольный завод, мешки с мукой, путь в пекарню на окраине Берёзовой улицы. Там, где тесто месили вручную, где пекарь с мозолистыми ладонями щедро заворачивал сыр с укропом, слой за слоем.
Слоечка вышла из печи румяной, маслянистой, благоухающей. Вся пропитанная теплом и заботой. Но… не судьба. Детский каприз оборвал её путь, и теперь она лежала в снегу, застывая, превращаясь в безжизненную корку. Столько труда, столько света — и всё напрасно?
Васёк был дворовым котом. Не подвальным, не домашним, а вольным, как ветер. Серый, в меру лохматый, с глазами цвета молодой листвы, он считался местным старожилом — целых пять лет во дворе! Жил у пятого подъезда, где бабки ежедневно подкармливали его.
Домашним Васёк быть не мог. Пробовал. Его как-то взяла семья с четвёртого этажа. Но он бил горшки, носился по ночам, ловил солнечных зайчиков. Не его это — жить в четырёх стенах. Душа вольная.
А потом случилось страшное. Во двор зашёл мужик с огромным псом. Лохматый зверь с бешеными глазами. И хозяин, будто нарочно, натравил его на Васька. Бег по сугробам, через машины, по обледеневшим дорожкам. Васёк успел. Взлетел на дерево — выше, выше, пока сердце не застучало в панике.
Но спуститься не мог. Ветка под лапами — тонкая, страх сковал. Звал он бабок. Первый день — те метались внизу, с валерьянкой, звонили в МЧС: «Снимите кота, сам не слезет!»
— Слезет! — отвечали в трубке. — Упадёт, куда денется.
Второй день. Метель. Люди исчезли. Васёк ел снег. Грыз кору от голода. Ночь тянулась вечностью. Снег смерзался в шерсти, превращая его в ледяной ком. На третий день он перестал звать. Сидел. Молча, обессиленный. Холод проник в кости, лапы одеревенели, сердце билось неровно. Он терял себя.
А на четвёртый день случилось неизбежное: лапы разжались. И Васёк, как жухлый лист, полетел вниз. Кружась, сбивая снежные хлопья, он рухнул в сугроб, провалился в него, задрожал и… не смог подняться. Пасть открыл — голоса нет. Конец?
И вдруг. Запах. Ворвался в нос, будто луч света в кромешной тьме. Еда.
Он разлепил глаза. Прямо перед мордой, на снегу — она. Слоечка. Ещё тёплая внутри, замёрзшая сверху, но такая ароматная, вкусная, живая. Надкушенная детскими зубами, но ещё съедобная.
Васёк рванулся всем нутром. Впился зубами, рвал, жевал, не веря удаче. Он ел, как никогда. Этот кусок теста, масла и сыра, прошедший путь от поля до помойки, стал для него спасением. Вторым шансом. Подарком с неба.
Кот вскочил. Огляделся. Вьюга выла, но в теле появилось тепло. Отряхнулся и рысцой побежал к подъезду. К тому самому, где жили бабки.
— Ва-аська! Господи! Смотрите, живой! — завопила тётя Катя, выбегая на крыльцо.
— Васёк! А мы звонили, и просили, и ждали! МЧС не приехали! А он сам упал, балбес наш!
Бабки обступили его, словно солнышко. Кто-то распахнул дверь, кто-то подал тёплую тряпку. А Васёк… он вошёл внутрь. И в этот раз не шумел. Лёг тихо в уголке. Грелся. Переваривал свою слоечку.
А где-то там, в тёплой пекарне, в это же время в печь ставили новую партию слоек. И одна из них, возможно, когда-нибудь снова спасёт чью-то жизнь.
Конец — это только начало. Особенно если ты кот. И особенно если тебе выпала слоечка.
