Свекровь роднее матери: горький урок моей судьбы
Это история о том, как одна женщина стала мне настоящей матерью, а та, что родила, осталась лишь строкой в свидетельстве о рождении.
Моя родная мать всегда ставила свои капризы, свои покой и желания выше всего. Я же была для неё чем-то вроде обязанности — нежеланной, но необходимой. Теперь она в ярости, что я не бегу к ней по первому зову, что с «чужой тёткой» — как она выражается — у меня теплее отношения. Но сама же к этому и привела.
С детства я усвоила одно правило: не мешать. Тогда в доме стояла тишина, и мать не закатывала истерик. Она жила в своём мире — сериалы, подруги, вечное недовольство. Проверка уроков заканчивалась шлепком, а попытка заговорить — криком:
— Господи, хоть дома дай отдохнуть! Иди куда-нибудь!
Ни одного утренника, ни одного собрания. Бабушка меня жалела, а отчим — чужой человек — проявлял больше участия, чем она. Помогал с уроками, водил в библиотеку, искренне слушал. Когда он ушёл, я плакала горше, чем мать. Она, кажется, даже не заметила.
Потом мы окончательно стали чужими. Я — сама по себе, она — в своём мире. Кормила, одевала, но не обнимала, не спрашивала, как дела. Я могла пропасть, но, видимо, судьба сберегла.
После школы мать отказалась платить за институт: «Хочешь — крутись сама». Работала на износ, не роптала. В одной фирме встретила Дмитрия — моего будущего мужа. Сыграли скромную свадьбу и переехали к его родителям.
Тут-то всё и перевернулось.
Его мать, Татьяна Ивановна, оказалась не просто доброй женщиной. Она стала мне настоящей матерью. Без криков, без упрёков. Слушала, поддерживала, помогала, когда просила. Не лезла, но всегда чувствовалась её опора.
Впервые в жизни я ощутила: вот оно — родное тепло. Вот они — свои люди. Я не боялась ошибиться, не ждала подвоха. Сама стала звать её «мамой» — иначе и быть не могло.
Родной звонила раз в неделю — формальности ради. Но каждый разговор заканчивался на «ты неблагодарная, кинула старую мать». Я клала трубку с болью в груди.
— Она просто ревнует, — успокаивала Татьяна Ивановна. — У тебя своя жизнь. А твоя мать всё ещё хочет, чтобы ты была её тенью.
За десять лет брака родились двое детей. Теперь живём отдельно, а свёкры в подмосковном доме. Дети обожают гостить у них. К моей же матери ехать не хотят. Да и мы с мужем навещаем лишь по праздникам — из приличия, а не от души.
Она обижается. Кричит о предательстве. Но я знаю: мать — не та, что родила, а та, что любила. Татьяна Ивановна стала мне родной. Она рядом. Радуется моим удачам и стойко переживает неудачи.
Я не мщу. Помогаю — продуктами, лекарствами, деньгами. Но душу свою для неё закрыла. Слишком много ран. Слишком много холода, который она называла «воспитанием».
Меня могут осуждать. Но это моя правда. И моя свекровь — действительно стала мне матерью, в отличие от той, что дала мне жизнь.
Вот и кажется теперь: родство — не в крови, а в тепле, что согревает душу.
