Вот как это звучит по-нашему:
Сережа и Настя поженились и переехали в новую квартиру на окраине Ростова. Они были счастливы: обставляли жилье, создавали уют, строили планы. Но через полгода приехали родители Сережи. Сначала те смотрели на Настю странно, а за ужином, после пары стопок, начался скандал.
— Зачем ты эту привел? — рявкнула свекровь.
— О чем вы? Я его жена! — Настя покраснела от возмущения.
— Жена? — захохотала свекровь. — Какая жена? У Сережи уже семья! Жена и двое детей в Ставрополе! А ты тут к квартире примазалась?
Настя взглянула на мужа, но тот лишь потупился, пробормотав:
— Поезжай к своим. Я разберусь. Завтра их отправлю.
Когда Насте исполнилось восемнадцать, мать заговорила о замужестве. Она не давила, но волновалась: дочь все время сидела с книгами. Настя не была затворницей — в универе ее знали как душу компании, но парней она обходила стороной. Для нее роман в библиотеке был интереснее, чем свидания. Мать боялась, что дочь так и останется одна.
Настя получила диплом, устроилась менеджером, но жизнь шла по кругу: дом — работа — дом. Родители решили, что пора ей жить отдельно. У них была старая трехкомнатная в центре, которую они сдавали. Сделав ремонт, отдали ключи дочери, мягко выпроводив ее из родного дома.
Настя чувствовала себя брошенной. Как можно так вот просто выставить родную дочь? Но делать нечего — пришлось привыкать. Ей не нравилось убирать большую квартиру и стоять в очередях, пока не появился Сережа. Он сам ходил за продуктами, чинил краны — и этим ее покорил.
Когда Настя познакомила его с родителями, мать нахмурилась. Хотела для дочери мужа с образованием и жильем. Сережа работал автослесарем, снимал угол в общаге. Отец только махнул рукой:
— Поживем — увидим.
Сережа любил Настю, и это было главным. Свадьбу сыграли скромно — только ее родные. Его родители из глухой деревни не приехали, и молодые все откладывали поездку к ним.
Через год задумались о детях. Сережа предложил продать старую квартиру без лифта и купить новую, пусть и на окраине.
— С коляской на пятый этаж таскаться? — убеждал он.
Настя согласилась, хотя мать была против. В день подписания документов Сережа попал в больницу с аппендицитом. Пришлось оформлять все самой, и Настя взяла мать — привыкла, что за нее решают.
Сережа выписался прямо в новый дом. Они с радостью расставляли мебель, вешали шторы. Жизнь казалась идеальной, пока не приехали его родители.
За ужином свекровь вылила ушат грязи. Настя онемела от шока. Сережа молчал, только сказал: «Уезжай к своим». Она собрала вещи и ушла, сердце рвалось от боли.
На следующий день вернулась. Родителей Сережи уже не было, в квартире — чистота.
— Что вчера несла твоя мать? — спросила Настя, сжимая кулаки.
— Да забей. Была у меня баба, родила двоих. Но теперь я с тобой, — равнодушно бросил он.
— Ты меня обманул! — закричала Настя. — Я не могу жить с лжецом!
— Не можешь? Вали! Квартира моя. Подашь в суд — буду платить копейки до пенсии, — усмехнулся он.
— Это ты уйдешь, — холодно ответила Настя. — Мама не зря настаивала, чтобы квартиру оформили на меня. Чуяла недоброе…
Настя осталась одна в пустой квартире. Вечера снова коротала за книгами, но они не грели душу. Сердце ныло от предательства. Она любила его, верила, а он оказался подлецом.
Мать приходила, гладила по голове:
— Дочка, я же говорила — не пара он тебе. Но ты не одна, я с тобой.
Настя кивала, но внутри была пустота. На развод не подавала — пусть сам бегает. Квартира, купленная родителями, стала и крепостью, и напоминанием о сломанной жизни. Сережа звонил, просил прощения, но она не брала трубку.
Иногда, листая страницы, Настя представляла, как могло бы быть, если бы не ложь. Но правда жестока: она снова одна, с книгами и разбитым сердцем.