Раны предательства
Мария вымыла последнюю тарелку, когда звонок нарушил тишину кухни в маленьком городке под Нижним Новгородом. Вытерев руки, она подняла трубку.
— Машенька, здравствуй, родная! — прозвучал сладкий голос тети Людмилы.
— Добрый вечер, — сухо ответила Мария.
— Машуля, сынок мой в Нижний перебирается, не пустишь его пожить у себя? — запела тетя.
— Нет! Разбирайтесь сами! — резко бросила Мария, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
— Как же так… Мы ведь родня, — растерянно пробормотала Людмила.
— После ваших дел я вас знать не хочу! — отчеканила Мария.
— О чем ты? Что я сделала? — в голосе тети зазвучала тревога.
— Машенька, ты же не откажешь, правда? — голос Людмилы был слащавым, будто она оказывала милость, а не просила помощи.
Мария стояла у окна, сжимая кулаки. Эти разговоры повторялись слишком часто. Снова ей придется ломать свои планы ради «семейного долга».
— Что случилось? — спросила она, уже зная ответ.
— Племяннице твоей математика нужна! — затараторила Людмила. — Экзамены на носу, а учитель зверь, двойки ставит направо и налево. Ты же у нас умница, подтяни девочку, а?
Мария стиснула зубы. Она уже бесплатно учила пятерых детей родни. Но отказать — нельзя, так ее воспитали.
— Ладно, — выдохнула она, ненавидя свою слабость.
В их семье помогать родным было святым делом. Родители Марии с детства твердили, что семья — крепость, своих не бросают. Они не жалели ни времени, ни денег. Если родне нужна была помощь, они первыми приходили.
— Когда-нибудь и нам помогут, — повторяла мать.
Мария верила.
Ее родители не были богачами, но держали маленькую лавку. Жили скромно, но прочно. Этого хватило, чтобы стать «кошельком» для всей родни. Кто-то приезжал в Нижний и жил у них, чтобы сэкономить на гостинице. Кто-то занимал деньги — обещали вернуть, но долги таяли, как снег весной. Если требовалось устроить родственника на работу, шли к отцу.
Мария тоже не оставалась в стороне. После института она стала бесплатным репетитором для племянников, троюродных братьев и дальних родственников. Годами она тратила вечера на их детей, жертвуя своим временем. Она была уверена: если их семье понадобится помощь, родня протянет руку.
Эта вера разлетелась вдребезги.
— Вы уверены? — голос Марии дрожал, пальцы впились в край стола.
Врач смотрел на нее с привычным сочувствием.
— Проверили не раз, — тихо сказал он. — Лечение нужно начинать срочно.
Мария кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Мысль, что они не одни, была единственной надеждой.
Дома стояла мертвая тишина. Отец сидел, уставившись в стену. Мать металась по комнате, сжимая телефон, но так и не набрала никого. Мария смотрела на них и понимала: сдаваться нельзя.
— Мы справимся, — сказала она, разрывая тишину. — Нас много. Мы выстоим.
Отец тяжело вздохнул.
— А деньги? Это слишком дорого…
— Деньги найдем, — резко ответила мать.
Они начали искать. Продали все: квартиру Марии, машину, украшения, даже мебель. Родители вывели все накопления из дела. Но денег не хватало. Тогда они сделали то, что казалось естественным: обратились к родне, которой столько лет помогали.
— Родные, беда случилась, — дрожал голос матери. — Нужна помощь. Любая копейка, кто сколько может.
В ответ — тишина, затем уклончивые вздохи.
— Держитесь, — бросила одна тетка. — Мы бы помогли, да сами с деньгами туго…
— Ох, как жаль, — поддакнул дядя. — У нас ремонт, в долгах по уши…
— Я бы дала, но деньги в депозите, не достать, — равнодушно сообщила двоюродная сестра.
Мария слушала и не верила. Те, кто годами брал у них деньги, жил в их доме, пользовался их связями, теперь не могли дать даже тысячи.
Откликнулся лишь один дальний родственник. Он перевел небольшую сумму, извиняясь, что не больше. Мария знала, что для него это много, и была благодарна.
— Спасибо, — сказала она, сдерживая слезы.
После этого она выключила телефон и сжала кулаки. Они справятся. Даже если никто в них не верит.
Пришлось брать кредит под залог родительской квартиры.
— Мы правда это делаем? — голос Марии дрожал, она схватилась за голову.
— Выбора нет, — устало ответила мать.
Они сидели на кухне среди вороха бумаг, счетов и расчетов. За окном темнело, но свет не зажигали — экономили.
— Если не выплатим, потеряем все, — прошептала Мария.
— Если остановимся, потеряем отца, — отрезала мать.
Деньги пришли быстро, но так же быстро исчезли. Каждая копейка шла на лечение, каждая процедура была надеждой. Мария перестала считать поездки в больницу, анализы, рецепты.
Отцу стало легче. Это было единственным, что имело значение.
— Есть улучшения, — сказал врач, снимая очки. — Но расслабляться рано. Впереди долгая дорога.
Мать выдохнула, Мария кивнула. Они были готовы.
Работать пришлось на износ. Мать тянула остатки дела, подрабатывала бухгалтером у трех контор, моталась по встречам. Мария бралась за все: днем — основная работа, вечером — репетиторство, ночью — фриланс.
— Когда ты спала? — спросила мать, застав ее на кухне в пятом часу.
— Не помню, — хрипло рассмеялась Мария, заваривая крепкий чай.
Они переглянулись и улыбнулись. Тяжело, но они не сдадутся.
Два года ушли на борьбу. Два года изнуряющей усталости, бессонницы, нервов, бесконечных цифр и экономии. Но отец начал ходить сам, вернулся к делам, снова стал собой.
Однажды вечером он сел за стол, посмотрел на жену и дочь и тихо сказал:
— Спасибо вам.
Мария молча сжала его руку.
Только тогда родня снова появилась.
— Машенька, привет, родная! — щебетала тетя Людмила. — Вы совсем пропали, ни звонка, ни весточки. Как папа? Все хорошо?
Мария вцепилась в подлокотник, не веря своим ушам. Тетя говорила так, будто двухМария молча положила трубку, понимая, что некоторые раны не заживают никогда.