— Лёш, может, не езжай в эту поездку? У меня сердце не на месте… Попроси кого-нибудь подменить тебя, — тихо произнесла Галя, сдерживая дрожь в голосе.
— За этот рейс платят хорошо. А нам скоро рожать, Галь. Каждая копейка сейчас на счету, — ответил Игорь, обнимая жену и целуя в голову своих непоседливых двойняшек — Веру и Настю.
Галя молча кивнула. Душа рвалась на части, но разум соглашался: их семья еле сводила концы с концами. Смахнув слезы, она проводила мужа взглядом и прошептала:
— Возвращайся скорее… Мы будем ждать.
Дверь захлопнулась. Галя собралась с силами: накормила девочек, вывела их гулять. День прошёл на удивление спокойно — ни ссор, ни капризов, будто даже дети чувствовали тревогу.
Каждый вечер в десять они звонили мужу, как договорились. Галя рассказывала, как скучают дочки, как она подрабатывает шитьём. Игорь смеялся в трубку и обещал: «Завтра уже буду дома, зайка».
Но домой он не вернулся.
На обратном пути его грузовик столкнулся с фурой, вылетевшей на встречку. Всё произошло мгновенно. Ни шанса увернуться. Игорь погиб на месте.
Той же ночью раздался звонок. Галя, будто во сне, подняла трубку — и её мир рухнул.
Шатаясь, она дошла до соседки — бабы Мани. Попросила присмотреть за девочками, а сама упала прямо на пороге. Врачи едва успели — экстренное кесарево, тяжёлая операция.
Мальчик родился слабым, раньше срока. Ему не хватало отцовской крепости, а матери — мужниной поддержки.
Галя назвала сына в честь мужа — Игорем. Выписавшись из больницы, она пересчитала сбережения. Хватало на пару месяцев. Дальше — как повезёт.
Жизнь превратилась в борьбу. Баба Маня помогала, чем могла. Родни поблизости не было. Галя снова взялась за иголку — сначала шила для соседей, потом по сарафану к ней пошли заказы.
Девочки пошли во второй класс, маленький Игорёк — в сад. Они были её опорой, её смыслом. Но…
Дочерей она любила безмерно. А сына… нет, не ненавидела — просто не могла смотреть без боли. Он всё больше напоминал погибшего мужа. И каждый раз, глядя на него, Галя чувствовала: не уберегла, не остановила…
Мальчик рос тихим, добрым, внимательным. Читал книги, помогал по хозяйству, никогда не жаловался.
Дочкам она покупала наряды, шила платья для кукол. А Игорёк донашивал старьё.
— Бедный ты мой… Сирота при живой матери, — вздыхала баба Маня, глядя, как он моет посуду или убирает игрушки сестёр.
Годы летели. Дочери выросли, вышли замуж, разъехались. С матерью остался один Игорь.
Он окончил техникум, устроился механиком на кондитерскую фабрику в родном Иванове. Галя начала слепнуть — бессонные ночи, нервы, годы одиночества дали о себе знать.
Игорь ухаживал за ней как мог. Готовил, стирал, водил её под руку по парку. Она всё чаще шептала:
— Прости меня, сынок… Я недостойна твоей любви. Живи своей жизнью, ты же молод…
Он лишь улыбался:
— Всё успеется, мам. Будут и жена, и дети. Успеешь понянчить внуков.
И однажды она появилась. Скромная, стеснительная Таня.
— Мам, Таня поживёт у нас. У неё никого нет, — тихо сказал сын.
Через три месяца сыграли свадьбу. Приехали дочки, внуки, зятья — весь род собрался. Галя была счастлива, но улыбалась сквозь боль.
Диагноз звучал как приговор — рак. Времени оставалось мало, и она знала это.
Но судьба подарила ей последнюю радость — она успела подержать на руках первого внука.
Уходила она тихо, с улыбкой, крепко сжимая руку того, кого когда-то не смогла полюбить.
Младший сын… единственный… самый родной…
