Прабабушка, перевернувшая мир
Алиса усадила своего плюшевого медвежонка на диван и строго пригрозила ему пальцем:
— Сиди смирно, а то приедет пра-ба-бу-шка и займёт твоё место!
Ольга, услышав ворчание восьмилетней дочки, улыбнулась, продолжая протирать окно на кухне. Часы с матрёшкой на циферблате весело постукивали, отсчитывая минуты до приезда её бабушки, Антонины Степановны, которой недавно исполнилось восемьдесят пять.
Впервые за десять лет Антонина Степановна решилась на такое путешествие — через всю страну, чтобы обнять внучку и впервые увидеть правнучку.
Когда-то Оля жила с ней в тихом городке под Тулой, вместе с родителями и бабушкой. Но в 2005 году уехала, вышла замуж, обосновалась в новом доме. Мама Оли навещала их почти каждый год, а бабушка, уже тогда немолодая, всё ждала, что внучка с семьёй приедет к ней.
Но жизнь молодых поглотили кредиты и работа. Отпуск был редкостью, и поездку в родные края откладывали снова и снова.
В этом году ждали Олину маму, но вместо неё решилась приехать Антонина Степановна — в свои восемьдесят пять, с больным сердцем, с усталыми ногами, через тысячи вёрст.
— Мам, зачем нам прабабушка, если есть бабушка Татьяна и бабушка Людмила? — заявила Алиса с детской прямотой, скрестив руки.
— Как зачем? Она моя бабушка, а твоя прабабушка. Приезжает к нам в гости, чтобы повидаться. Я же тебе о ней рассказывала!
Алиса сморщила нос:
— Она же ста-ра-я!
Оля звонила Антонине Степановне, и, когда Алиса подросла, давала ей трубку, чтобы они могли поговорить. Были и фотографии. Но, как выяснилось, голос в телефоне и картинки не могли заменить живого разговора. Алиса, ни разу не встречав прабабушку, видела в ней только «старушку».
Оля хотела прикрикнуть, но сдержалась. Вина грызла её: за десять лет они так и не выбрались в Тульскую область. Она присела рядом с дочкой и начала объяснять:
— Да, она пожилая. Но она наша родная, как бабушка Татьяна и бабушка Людмила. Так о старших говорить нельзя. Антонина Степановна — удивительная женщина, ты её полюбишь.
Казалось, Алиса поняла, но на сердце у Оли остался тяжёлый камень. Стыд за то, что дочка не знает прабабушку, за то, что сама не нашла времени навестить её.
В тот же день Оля получила посылку с почты. Адрес отправителя — Антонина Степановна. Странно, ведь она сама должна была приехать через пару дней. Дома, вскрыв коробку, Оля обнаружила подарки и аккуратно сложенные вещи. Алиса, крутившаяся рядом, первой заметила старинный веер, чуть пожелтевший, но утончённый, будто из позапрошлого века. Рядом лежали кружевные перчатки и, в отдельном пакете, пышное бальное платье.
— Ух ты! Что это? — Алиса округлила глаза, трогая ткань.
— Не понимаю, зачем бабушка это отправила, если скоро сама приедет, — растерялась Оля.
— Это её? — Алиса смотрела с недоверием. — Она что, танцевала, как я?
Платье, хоть и старинное, было великолепным, с тончайшей вышивкой. Весь вечер Оля с Алисой разглядывали вещи, гадая, что задумала бабушка. Алиса влюбилась в веер, примеряла перчатки, хоть они и болтались на её руках, и мечтала о таком же платье для своих выступлений.
— Подрастёшь, сошьём тебе такое, — пообещала Оля, пряча улыбку.
Через три дня Алексей, Олин муж, поехал на вокзал встречать Антонину Степановну. Оля, вспомнив слова Алисы про «старую», нервничала, боясь, как бы дочка не ляпнула что-нибудь лишнее.
— Девчонки, гостья приехала! — весело крикнул Алексей с порога.
Оля сразу почувствовала в его голосе восторг.
— Классная бабуля, — шепнул он жене, подмигнув.
За его спиной стояла Антонина Степановна: в строгом пальто, с маленькой шляпкой, в сапогах на низком каблуке, с сумочкой в руках. Брови чуть подведены, глаза с тонкой стрелкой, губы накрашены безукоризненно. Оля с детства помнила её слова: «Губы должны быть безупречными, даже без зеркала». И у бабушки это выходило, как у художника.
— Бабуля! — Оля бросилась к ней, сдерживая слёзы.
После долгой дороги Антонина Степановна выглядела уставшей, но её глаза светились такой теплотой, что могли согреть даже самый морозный день.
— Родная моя, — бабушка раскрыла объятия.
— Ну, я на работу, а вы тут без меня, — улыбнулся Алексей, уходя.
В прихожей Алиса наблюдала за гостьей, всё ещё не решаясь подойти. Антонина Степановна, заметив правнучку, посмотрела на неё с нежностью, но не торопилась обнимать, чувствуя её робость. Смеясь, она прошла в гостиную, опираясь на Олю.
— Дорога, знаешь, не для моих лет, но я так хотела вас увидеть, что сил ждать не осталось. Раньше бы приехала, но этот перелом… в мои-то годы…
— Бабулечка, это нам стыдно, — вздохнула Оля. — То работа, то Алиса родилась…
— Всё понимаю, родная, не переживай. Присяду, отдохну.
— Может, приляжешь? А потом поужинаем…
— Ох, Оленька, я уже и не разберу, утро это или вечер, эти поезда всё смешали…
Выпив чаю, Антонина Степановна поправила волосы — русые, с серебристыми прядями — и сложила руки на коленях. Её взгляд не отрывался от Алисы. Хотелось обнять правнучку, но она ждала, понимая, что девочка должна сама сделать шаг.
Алиса, всё ещё с любопытством, наконец не выдержала:
— Это твоё? — показала она на пакет с платьем.
— Моё, — улыбнулась бабушка. — В этом платье я танцевала на балу в честь тургеневских времён. Веер и перчатки тоже мои.
Алиса замерла, пытаясь представить прабабушку танцующей.
— А зачем ты это прислала? — сп— Чтобы вы узнали, какой я была до того, как стала просто старой бабушкой, — тихо ответила Антонина Степановна, и её глаза блеснули, словно в них снова зажглось пламя давно забытых балов.
