— Надень, у меня неприятные новости, — Кирилл отложил вилку, опустив глаза. — С бабушкой совсем плохо. Ей ведь уже за восемьдесят. Сама не справляется. Нужен присмотр круглые сутки.
— Так я и боялась… — Надя вздохнула, вытирая ладони о фартук. — Ты с Димой говорил? Придётся, видимо, сиделку искать. Сами мы не потянем.
— Говорил. И решили: сиделка — дорого. Да и страшно пускать чужую в дом. Лучше, если родные будут ухаживать.
— «Решили»? — Надя нахмурилась. — Вы с братом уже всё обсудили без меня?
— Ну, да. И поняли: ты — идеальный вариант. Бабушка тебя любит, доверяет. А чужую не примет. Да и ты дома, можешь уволиться, посвятить время ей.
В груди у Нади всё сжалось. Она работала экономистом, до пенсии — три года. Бросать? Потерять стаж, выплаты?
— Кир, мне надо подумать. Я не железная. Сама-то здоровьем не блещу. Да и… вы с Димой даже не спросили меня. Просто поставили перед фактом.
— Надь, ну бабушка же квартиру нам оставила! Всё для нас делала, теперь наша очередь. Мы с Димой поможем, не бросим.
Она знала — «помощь» будет ровно до первого неудобства. А основная нагрузка — на неё. Но спорить не стала. Взяла на работе отпуск — месяц, «по семейным обстоятельствам». И твёрдо предупредила:
— Только месяц. Потом — новое обсуждение. Навсегда я не соглашаюсь.
— Договорились. А пока перевезём бабушку к нам — так проще. Не бегать же к ней через весь город.
Наутро Клавдия Семёновна, Кириллова мать, появилась на пороге их двушки в Люберцах. Сгорбленная, еле передвигающая ноги. Занесли кресло-каталку, разложили лекарства, подушки, тазики. Квартира пропахла лекарствами и затхлостью.
Кирилл тут же принялся раздавать указания:
— Подвинь ей подушку под поясницу! Суп холодный — подогрей! И смотри, чтобы все таблетки пила — это теперь твоя забота!
Надя молчала, выполняла. Но ей ведь тоже не двадцать. Спину ломило, давление прыгало, колени ныли. А свекровь, словно нарочно, начала капризничать: то чай прольёт, то таблетки «забудет», то на шум жалуется.
Через пару дней нагрянул Дима с женой — Ларисой. Не сняв обуви, осмотрели квартиру, как инспекторы: «Тут бабуле душно», «Тут её продует». Надя стояла у стены, будто прислуга.
— Бабуля, как тебя тут? Надюха не притесняет? — спросил Дима.
— Внучок, да кто ж старуху любить-то станет? — вздохнула Клавдия Семёновна. — Смотрит на меня, как на помеху. Ни пирогов, ни заботы. Всё из-под палки…
Надя не сдержалась:
— Пироги завтра испеку. Сегодня щи с мясом. Зачем объедаться?
— Надя, — вмешалась Лариса, — как можно не готовить свежее каждый день? Это же пожилой человек! Кормить надо, как младенца. Или для тебя это тяжко?
— Лариса, я готовлю, убираю, стираю, мою… Попробуй сама — потом поговорим. Когда твоя очередь придёт — делай, как знаешь.
— А у меня карьера! Я не могу. Да и… не умею! — тут же занервничала Лариса, вся её спесь куда-то испарилась.
Ушли так же, как и пришли — ни копейки не предложив.
А Кирилл, несмотря на обещания, всё чаще уклонялся:
— Надь, ну ты же жена. Справишься. Я на работе, вымотался. Да и вообще, испокон веков невестки за свекровями ухаживали. И ничего — выживали.
Надя молчала. Отсчитывала дни до возвращения в офис.
Через три недели Кирилл объявил «новость»:
— Мы с Димой решили. Бабушка оформит на тебя завещание на квартиру. А ты увольняешься и присматриваешь за ней. По-честному.
— Шутишь?! — Надя похолодела. — Ты правда думаешь, я променяю свою жизнь на её жилплощадь? Мне не нужны квадратные метры ценой здоровья! Не нужны годы каторги за наследство!
— Подумай о Ваньке! Если продадим квартиру, ему достанется доля.
— Через десять лет? Или двадцать? А я? Я что — должна стереть себя в порошок?
Кирилл замолчал. Лицо — как у обиженного ребёнка.
— Плевать мне на квартиру, Кир. Я хочу жить. Хочу на работу, на кофе с подругами, в кино — а не с тазиком у постели. У тебя есть брат — пусть хоть раз в жизни возьмёт ответственность. Или наймите сиделку!
— Деньги, конечно! А твоя зарплата — гроши! Дома выгоднее!
— Нет! Моё решение — окончательное! — Надя посмотрела мужу прямо в глаза. — Делайте что хотите. Но я за Клавдией Семёновной больше ухаживать не буду.
Через неделю Надя собрала чемодан. Без криков, без драм. Сняла угол у старушки в соседнем районе. Сын — Ваня — поддержал: пообещал подкидывать денег, навещать.
А Кирилл быстро осознал: бабушке нужен уход. Сиделку нашли за два дня. С дипломом, с рекомендациями.
А Надя впервые за много лет почувствовала… лёгкость. Не вину. Не долг. А просто себя. Женщину, которая наконец-то выбрала свою жизнь.
