— Людка, у меня новости нерадостные, — Дмитрий отложил вилку, опустил глаза. — С бабушкой совсем плохо. Ей ведь уже за восемьдесят. Одной ей не справиться. Нужен кто-то рядом постоянно.
— Так я и боялась… — Людмила вздохнула, вытирая ладони о фартук. — Ты с Артёмом говорил? Наверное, придётся сиделку искать. Мы же сами не потянем.
— Говорил. Решили так: сиделка — дорого. Да и страшно пускать чужого в дом. Лучше, чтобы родные присматривали.
— «Решили»? — Людмила нахмурилась. — Вы с братом уже всё обсудили без меня?
— Ну да. Сошлись на том, что ты — самый подходящий вариант. Бабушка тебя знает, доверяет. А чужую не примет. Да и ты дома, можешь уволиться, быть рядом.
В груди у Люды всё сжалось. Она работала бухгалтером, до пенсии — три года. Бросить всё? Потерять стаж, выплаты?
— Дим, дай подумать. Я не железная. У меня тоже здоровье не фонтан. И вообще… вы даже не спросили меня. Просто решили за меня.
— Люд, ну ты же знаешь, бабушка нам эту квартиру оставила. Всё для нас делала, теперь наша очередь. Мы с Артёмом поможем, не одна будешь.
Она знала — «помощь» будет ровно до первого неудобства. А по факту — всё на неё. Но спорить не стала. Взяла на работе месяц отпуска — «по уходу». И чётко сказала:
— Только месяц. Потом — или сиделка, или по очереди. На вечно я не согласна.
— Ладно. А пока перевезём бабушку к нам — так проще. Не ездить же каждый день.
На следующий день Антонина Семёновна, бабушка Дмитрия, появилась на пороге их двушки в Люберцах. Похудевшая, еле передвигалась. Привезли коляску, постелили одеяло, разложили лекарства, занесли тазики, подушки. В воздухе повис запах лекарств и чего-то старческого.
Дмитрий сразу начал раздавать указания:
— Подложи подушку под бок. Суп холодный, подогрей. И смотри, чтобы все таблетки пила — это теперь твоя забота!
Люда молча выполняла. Но ей уже не было тридцати пяти. Спина ныла, давление скакало, ноги отекали. А бабушка, будто назло, начинала вредничать: то чай проливала, то таблетки «забывала», то ворчала, что «шумят».
Через пару дней нагрянул Артём с женой — Ларисой. Не сняв обуви, осмотрели квартиру, как санэпидемстанция. Комментировали: «Здесь душно», «Тут сквозняк». Люда стояла в сторонке, будто невидимка.
— Бабуль, как тебе тут? Людка не грубит? — спросил Артём.
— Внучек, да кто за старухой ухаживать-то станет? — захныкала Антонина Семёновна. — Смотрит на меня, как на помеху. Ни пирожков, ни заботы. Всё через силу…
Люда не сдержалась:
— Пирожки завтра. Сегодня щи и гречка. Зачем столько еды сразу?
— Людмила, — встряла Лариса, — как можно не готовить каждый день свежее? Это же пожилой человек! Кормить надо, как ребёнка. Или вам лень?
— Лариса, я готовлю, убираю, стираю, лекарства подаю… Попробуй сама — тогда поговорим. Когда твоя очередь придёт — делай, как знаешь.
— У меня работа! Я не могу! Да и… я не умею! — сразу съёжилась Лариса, вся её напускная важность испарилась.
Ушли так же, как и пришли — ни копейки не предложив.
А Дмитрий, несмотря на обещания, всё чаще увиливал:
— Люд, ну ты же женщина. Справишься. Я на работе, вымотался. Да и вообще, так принято — невестки за свекровями ухаживают. Все так живут.
Люда молчала. Считала дни до выхода на работу.
Через три недели Дмитрий объявил «новость»:
— Мы с Артёмом решили. Бабушка оформит на тебя завещание на квартиру. А ты уволишься и будешь за ней ухаживать. Справедливо же.
— Что?! — Люда побледнела. — Ты серьёзно думаешь, что я променяю свою жизнь на эти стены? Мне не нужна квартира ценой здоровья! Не хочу годами вытирать сопли ради наследства!
— Подумай о сыне! Продали бы квартиру, поделили, и Никите что-то перепадёт.
— Лет через десять. А я? Я должна забыть про себя?
Дмитрий молчал. Вид — обиженный.
— Наплевать мне на квартиру, Дима. Я хочу жить. Хочу на работу, кофе по утрам, книги читать, а не тазики таскать. У тебя есть брат — пусть хоть раз поможет. Или наймите сиделку!
— Деньги решают! А твоя зарплата — гроши. Дома выгоднее!
— Всё! Моё решение — нет! — Люда посмотрела мужу в глаза. — Делайте что хотите. Но за Антониной Семёновной ухаживать больше не буду.
Через неделю Люда собрала вещи. Без криков. Сняла комнату в общаге. Сын — Никита — поддержал: обещал помогать, звонить, приезжать.
Дмитрий быстро сообразил: уход нужен. Сиделку нашли — опытную, с рекомендациями.
А Люда впервые за много лет почувствовала себя свободной. Не виноватой. Не обязанной. Просто женщиной. Которая наконец выбрала себя.
