«Я всё понимаю… но пойми и ты»: правда, убившая надежды
Тот день начался как обычно — Валентина стояла у плиты, рубила мясо на бефстроганов. На кухне пахло жареным луком, масло шипело на сковороде, а из комнаты донёсся телефонный звонок. Муж — Виктор — поднял трубку. Голос его звучал сдержанно:
— Алё?
Тишина. Долгая. Будто кто-то говорил без умолку, а он лишь слушал. Валя вытерла руки о фартук и вышла в коридор. Пусто. Шнур телефона тянулся к детской. Сердце ёкнуло. Не понимая зачем, она пошла на цыпочках, словно кралась.
Из-за приоткрытой двери донесся его шёпот. Таким голосом он с ней не разговаривал никогда.
— Света, успокойся… Я тебя понимаю. Но и ты меня пойми. У меня семья, я не могу сейчас сорваться… Люблю, очень. Но не сейчас — Валя рядом. Я обязан ей всё рассказать, но пока… Завтра. Не звони сюда в это время, ладно? И да… Я люблю тебя.
Её будто током ударило. Рука, готовая распахнуть дверь, замерла. Сердце колотилось так, что перехватывало дыхание. «Я люблю тебя». Но не ей.
Валя не устроила скандала. В голове зазвучал мамин голос: «Не принимай решений в гневе». Она вдохнула поглубже и вернулась на кухню. Взяла нож, но пальцы дрожали. Мясо резалось неровно. У ног терлась кошка Мурка — бросила ей кусочек, машинально.
«Я тоже тебя люблю…»
Слова вертелись в голове, как проклятье. Хваталась за другое: «У меня семья…» Значит, она ещё что-то значила?
Но кто она тогда? Просто хозяйка дома? Нянька для детей? Привычка? Боль сжимала грудь. Ведь всё было хорошо. Он заботился, был ласков. Ни намёка на измену.
Через полчаса Виктор зашёл на кухню, вдохнул аромат еды и улыбнулся:
— Обалдеть, как вкусно пахнет! Скоро поедим?
— Да, минут через двадцать. Мясо мелко нарезала… Кто звонил?
— Что? — сделал вид, что не расслышал. — А, с завода. Просят завтра прийти — партию леса принять.
— Опять в выходные. Мне это не нравится.
— Все в отпусках, сезон…
— Ага.
— Ты чего-то не в духе, Валюша.
— Просто устала. Думала, завтра вместе на дачу махнём.
— Ты же на смене. Вечером съездим.
— Витя…
— Ну?
— Ты меня любишь?
— Да что за вопросы! Конечно люблю, глупышка. И детей наших люблю. Семья — это святое.
Он обнял её, поцеловал в шею. Но впервые за годы её передёрнуло от его прикосновения.
Позже она лежала на диване, глядя, как сыновья возятся на ковре. Мурка запрыгнула ей на живот, вонзила когти — благодарила за угощение. Валя сжала её лапки, уткнулась носом в мягкую шерсть.
Та женщина… её не должно быть.
Делить мужа Валя не могла. Спать с ним, зная про другую — тоже. Но и потерять его было страшно. Решение пришло само — разобраться с ней. Без него.
На следующий день, когда Виктор отвёл детей в сад и ушёл «на работу», Валя сказала на фабрике, что заболела, и осталась дома. Надела старый халат соседки, повязала платок — «ремонт в цеху». Потом — к детсаду. Вскоре вышел Виктор. Она шла за ним, прячась за углами.
Он зашёл на рынок, купил солёных огурцов и персиков, затем свернул в частный сектор. Валя поняла — там она живёт. Муж скрылся за калиткой.
Она села на лавочку. Ждала. И вот он вышел… не один. Высокая брюнетка рядом. Они пошли к парку — туда, где когда-то гуляли они с Витей. Валя повернула домой. В висках стучало. В груди — пустота.
Через пару дней она разглядела Светлану ближе — красивая, стерва. Лет под тридцать. Потом — удача: подслушала её разговор с подругой.
— Светка? Да одна с ребёнком, муж сбежал. Сейчас крутит роман с женатым. Говорит, он к ней уйдёт…
В Вале всё вскипело. Но она улыбнулась.
И вот, в один из выходных, Валентина — в том же халате — пришла «в гости».
Светлана была во дворе. Валя притворилась, что плохо себя чувствует, разыграла слабость. Вода, разговор… и вдруг — «Я вижу вашу судьбу».
Света сначала опешила, потом засомневалась. Но Валя начала рассказывать — муж, развод, больной ребёнок, шрам на плече… Всё сошлось. Брюнетка ахнула.
— С этим мужчиной… у вас ничего не выйдет. Он крепко связан с женой. Не уйдёт.
— Уйдёт! Я его добьюсь! Рожу ему!
— Не будет он твоим!
— Будет!!!
И тут — банка с огурцами полетела в голову. Драка. Валя била её, крича:
— Это МОЙ муж! МОЙ! Поняла?! Убирайся из нашей жизни!
Слёзы, грязь, порванный халат… Но Валя ушла с гордо поднятой головой.
Через неделю Виктора перестали вызывать в выходные. От него больше не пахло солёными огурцами. Валя чувствовала победу. Светлана исчезла. Навсегда.
Прошли годы. Они переехали. Жили тихо. Он — замкнутый, молчаливый. Она — спокойная. Дети выросли. Жизнь шла своим чередом.
А однажды, когда до конца оставались считанные дни, в палату вошла женщина. Валя подслушала — это была она. Светлана. Они плакали. Он звал её по имени. Прощался.
Валя посмотрела в глаза давней сопернице. Та молча вышла. Они не узнали друг друга. Или сделали вид.
А вечером, сидя у кровати угасающего мужа, Валя подумала:
А что, если это и вправду была любовь? Настоящая. Сильная. ТихНо семья — это святое, а значит, в сердце даже самой сильной любви всегда найдётся место боли.
