**«Ненужный отец»**
Всю свою жизнь я помню один и тот же круг. Утром мама уходила на работу — подметала улицы нашего района в Твери. К обеду возвращалась с пластиковой бутылкой водки в руке. К восьми вечера она уже спала — уставшая, пьяная, похрапывая за закрытой дверью своей комнаты.
Хорошо, что у нас были отдельные комнаты. Я хоть могла делать уроки в тишине.
Были дни, когда мама не пила. Тогда мы убирались, пекли блины, смеялись. Я жила ради этих моментов. Мне казалось: если я буду послушной, хорошей, таких дней станет больше. Но утро наступало — и снова водка, пустые глаза, молчание.
Когда мне было три, всё было иначе. Мама работала в магазине, отец — водителем автобуса. Помню лето: мы гуляли в парке, жара такая, что асфальт плавился, и папа купил нам мороженое. Его шарик упал — и тут же огромный дворняга слизал его. Мы смеялись до слёз. Мама тогда поделилась с ним своим стаканчиком.
А потом всё оборвалось. К нам пришёл чужой человек и сказал: папа погиб. У автобуса отказали тормоза, и он, спасая людей, вывернул руль, направив машину в кювет.
После этого мама сломалась. Стала пить. Потеряла работу. Устроилась дворником. Жизнь превратилась в выживание.
Когда мне исполнилось четырнадцать, появился он — дядя Серёжа. Красивый, трезвый. Я не понимала, что он нашёл в маме — хоть она и выглядела ещё неплохо, стройная, лицо не слишком опухшее. Потом оказалось: ему просто негде было жить.
Но его появление подействовало на маму как волшебство — она почти бросила пить, готовила, улыбалась. Заботы от него не было, но он хотя бы не бил нас и не пил. И на том спасибо.
Через полгода мама сказала, что беременна. И почему-то решение оставить ребёнка переложила на меня. Я радовалась. Надеялась, что малыш вернёт её к жизни. Мечтала, как буду катать коляску, как появится сестрёнка. Почему-то была уверена — будет девочка.
Мама слушала меня с сияющими глазами. Дядя Серёжа тоже вроде обрадовался. Сказал: «Всегда хотел ребёнка».
Но через пару недель он изменился. Стал мрачным, молчаливым. Денег оставлял всё меньше, домой приходил поздно. Мама витала в облаках и не замечала. А мне было страшно.
В тот вечер маму увезли в роддом. Через два часа дядя Серёжа позвонил в больницу.
— Алло, Смирнова уже родила? Мальчик? Понял… Что? — Голос его оборвался, лицо исказилось. Он выключил телефон. Сел молча.
— Что с мамой? — Я вцепилась в его рукав. — Говори!
Он посмотрел на меня с каким-то странным безразличием:
— Таня родила урода. Мальчик больной. Мне такое не нужно. Я и так задержался. У меня давно другая — не нищая пьяница, а нормальная, с квартирой, с деньгами. Без брака. Передай мамаше, чтоб на меня не надеялась.
Он встал и начал спокойно собирать вещи. А я смотрела, как рушится наша жизнь.
— Ты… ты сволочь! — вырвалось у меня. — Это твой ребёнок! Как мы теперь будем? Ты не можешь нас так бросить!
Он усмехнулся. Посмотрел на меня гадко:
— А ты красивая, когда злишься. Только мелковата ещё…
Я отпрянула и, дрожа, захлопнула дверь в комнату. Через час хлопнула входная. Он ушёл.
Это была самая тёмная ночь в моей жизни. Я рыдала в подушку, представляя, как мама узнаёт о предательстве. Винила себя — это я уговорила её оставить ребёнка.
Прошли годы. Девять долгих лет. Я выросла, вышла замуж. Моя двухлетняя Лиза играла в гостиной. А Алёнка — та самая сестрёнка — подросла, стала умной, доброй девочкой. Мы жили в тепле и любви.
В то воскресное утро в дверь позвонили. Лиза и Алёнка наперегонки бросились открывать. Я не успела крикнуть: «Спросите, кто там!»
На пороге стоял небритый мужик в потрёпанной куртке.
— Таня дома? — прохрипел он.
Я вгляделась и еле узнала — дядя Серёжа. Теперь — старый, опустившийся, никому не нужный.
— Я подумал… Это ведь мой сын. Я… решил вернуться. Всё же отец… где Таня? Опять пьёт?
Я смотрела на него ледяным взглядом.
— Тани здесь нет. И сына у вас нет. В роддоме вам по ошибке сказали про другую — Смирнову. Мама родила девочку. Здоровую. Красивую. Вот, кстати, Алёнка. — Я обняла сестру. — Ну что, Алён, нужен тебе такой «папа»?
Алёна передёрнула плечами и спокойно ответила:
— У меня уже есть папа. Папа Саша. Самый лучший.
Она взяла Лизу за руку и ушла.
— Слышали? — тихо сказала я. — Думали, нас ваше бегство сломает? А вышло наоборот. Мама не запила. Она растила Алёнку, расцвела. Потом встретила Сашу — хорошего человека. Они живут рядом. И да, он стал нам настоящим отцом.
— Кать, кто там? — донеслось из кухни.
— Никто, родной. Просто… никто, — крикнула я в ответ.
И в тот момент, выталкивая этого человека за дверь, я вдруг поняла: стало легче. Стало светлее. Девять лет я ждала, что он вернётся. А сейчас — поставила точку. И больше никакой тени в нашем доме не будет.