Точно не случайность.
Лера буквально летела на дискотеку.
Короткая джинсовая юбка, облегающие лосины с металлическим блеском, белоснежные кроссовки, топик с принтом модели и высокий хвост, перехваченный массивной резинкой. Губы — розовым блеском, глаза — в ярких тенях. Настоящая королева.
Все твердили: Лерка — чудо. Она и сама это знала. Гордость всего двора. Поступила в московский вуз — сама. Без блата, без протекции.
А помнишь, как тётка Надежда ворчала?
— Тебе, Соколова, до университета как до звёзд пешком! Техникум — и то если отчим походатайствует. А так — дворником будешь.
Ах да, точно. Отчим. Настоящий отец давно канул в Лету. А отчим… вряд ли станет за «такую бестолочь» хлопотать.
Надежда ждала, что девочка расплачется. Но Лера встала, посмотрела на неё без тени страха и бросила:
— Посмотрим, кто кем станет.
Тётка скривилась и пообещала ей сладкую месть на экзамене. Но Лера сдала. И поступила. Сама. Без «особого блата». Вот так.
— Девушка, не желаете чистой и вечной любви?
— С тобой? Козлов, ты совесть потерял?
— Лер, ну ты чего. Как дела?
— Лучше всех.
— Фигура у тебя, ммм…
— Хочешь такую же?
— Хочу.
— Приходи, наряжу — будешь как кукла.
— Ох, злая ты, Соколова. А я, может, тебя люблю.
— Проваливай, нечисть, бабуля мне крест осиновый освятила — и от таких, как ты, и от дурных снов.
— Да за что?..
— На всякий случай.
Они шли по вечерней улице, перебрасываясь шутками. Молодые. Свободные. Беззаботные.
— Слушай, давай в понедельник в школу завалимся? — предложил Козлов.
— Ты с ума сошёл? Зачем?
— Представь, как тётка Надежда обалдеет, когда узнает, что ты сама в университет поступила.
Лера усмехнулась.
— Мне плевать. А ты как?
— Потусуюсь лето, а потом — в армию. Ты меня ждать будешь?
— Ага. Сяду на лавочку, в платочке, носочки тебе вязать. Километров десять.
— Да иди ты…
— Ну.
— О, глянь, это же Светка! Она в колледж пошла?
— Угу. Каждому своё. Ладно, Сань, я пошла. Вон мои подружки. А ты со Светкой крутишь?
— Да не, ну… просто болтаемся.
— Она хорошая. Она дождётся. А я — нет.
— Значит, со мной — вообще не вариант?
— Нет. — Чётко сказала и ушла.
Учёба давалась Лере легко. Не потому что просто — просто она не ныла.
— Как ты всё успеваешь? — удивлялась соседка.
— В смысле?
— Ну, и в кино, и на тусовки, и учёба…
— Не знаю, — плечами пожала Лера. — Я просто живу. Без нытья. С парнями не связываюсь. Учёба — моё будущее. А гулять? Сейчас или никогда.
— А я замуж хочу. За богатого.
— А я — нет.
С Серёжей Лера познакомилась на дискотеке. Он был слишком навязчив — она сбежала. Но на следующий день он пришёл в общагу. С цветами, шоколадками. Она захлопнула дверь. Он — снова с кино и цветами. Она — мимо.
Девчонка уже нервно дёргала глазом от его внимания. Раздражался. А тут ещё Козлов письма из армии шлёт. Но не про службу, а про чувства.
А она его знает — как до четырнадцати в коричневых колготках под треники бегал… Как бабка его к бабке водила — от недержания лечиться.
Серёжа гонял на мотоцикле, караулил её, как в кино. А потом… потом он упал. На её глазах. И она, не раздумывая, бросилась к нему. Не потому что Серёжа. А потому что человек.
И почему-то… согласилась на свидание.
Полгода они встречались. Не бабочки в животе. Не страсть. Но как-то… тепло. Он стал родным.
Потом письмо от Козлова: обиды, обвинения, грязь. Кто-то настучал. Да она и не скрывала.
С Серёжей было проще. Он был рядом. Надёжный. С ним можно было мечтать. О свадьбе. О будущем.
— Везучая ты, Лерка, — вздохнула соседка.
— В чём?
— С Серёжкой. Ты знаешь, кто он?
— А?
— Папа у него — большая шишка. Мотик ему купил. Теперь — тачку. Один у родителей. Богатые. В возрасте.
— И?
— Говорят… у него уже невеста есть. Катя. Отцы бизнес хотят связать.
Вечером Лера спросила у Серёжи. Он заёрзал.
— Это всё отец. Я против. Катя мне не нужна. У меня есть ты. Уедем.
— На выходные я к родителям съезжу.
— Хорошо… — и ей показалось, он вздохнул с облегчением.
Когда она вернулась — что-то было не так. Девчонки смотрели странно. Парни — с усмешкой.
— Что случилось?
— Садись… Лер… Серёжа… Он…
— Что?
— Он женился.
Ни дрожи. Ни слёз. Внутри — обвал. Но снаружи — лёд.
— И всё?
— Ты так спокойна…
— А какой мне быть? Я знала. Уехала, чтобы понять. А он — женился. Я позволила. Всё логично.
Она наклонилась к соседке:
— Не называй его имя. Никогда. Для меня его нет.
После выпуска Лера не поехала домой. Поехала — в роддом.
Родился Тёма. Крепкий. С характером.
— Лер… ты… отцу скажешь?
— Мам, никогда. И не спрашивай.
— Ладно, просто… Я надеялась, ты не повторишь мой путь.
— И не повторю. Ты за отца замуж вышла. Я — нет.
— Поживёте у нас?
Лера увидела: мать боится. Отчим — не рад.
— Понятно. Даже из роддома не заберёте?
— Что ты, Лер… конечно заберём…
Они приехали. Отчим молча кивнул.
— Папа сказал, поживёте пару месяцев.
— Спасибо. Мы быстро.
Тёма почти не плакал. Будто знал — тут им не рады.
Через месяц Лера переехала к бабушке. Та обняла внучку с правнуком и про— Теперь ты дома, — прошептала бабушка, и Лера впервые за долгое время почувствовала, что всё будет хорошо.
