**Дневник. Чёрные и белые полосы**
В городе Сочи, где чайки кружили над морем, я целый день колдовала на кухне. Приготовила треску с укропом, рассыпчатую картошку и даже медовик — любимый торт мужа. Стол застелила вышитой скатертью, поставила самовар и ждала Виктора с работы. В груди щемило — сегодня надо было говорить о главном. Дверь скрипнула, и в прихожей показался он.
— Привет, Ласточка! — улыбнулся Виктор, скидывая кожаную куртку. — У нас праздник? — кивнул он на стол.
— Витя, нужно серьёзно поговорить, — выдохнула я. — О семье.
Улыбка соскользнула с его лица, в глазах вспыхнуло беспокойство.
—
— Галка, как ты могла?! — голос мой дрожал. — Это же твой сын!
— Ну и что? — закатила глаза Галина, поправляя кудри. — В интернате его не съедят, пара месяцев — и я заберу!
— Ты с ума сошла?! Свой родной! — я сжала кулаки, чтобы не расплакаться.
— Да хватит, Аришка! Не нравится — забирай Степана себе! — Галка встала так, что стул упал, и хлопнула дверью.
Я осталась одна, будто ветром с ног сбило. Отдать мальчишку в приют? Даже временно? Но взять его к себе я не могла.
Жили мы с Виктором и двойняшками у его матери, Лидии Семёновны. В её двушке я была лишней, как пятое колесо. Дочек она терпела скрипя сердце, а меня ненавидела открыто. Раз подслушала, как Лидия Семёновна шепталась с подружкой: «Кто бы мог подумать, что мой Витюша свяжется с бесприданницей!»
Свекровь изводила меня, стоило мужу уйти. То щи пересолены, то полы грязные. Но жаловаться Вите я не решалась — он боготворил мать. Уйти было некуда: с Галкой мы выросли в детдоме. На выходе нам сказали: «Есть хата в деревне, живите». Приехали — а там стены покосились, печь развалилась. Пришлось в город возвращаться, крутиться как белка в колесе.
Потом встретила Витю. Родились Даша и Маша. А Галке не везло — снимала угол с сыном Степой, про отца которого молчала. А теперь вдруг объявила: «Встретила мужчину, Серёжа. Но он пока не готов к ребёнку». Я чуть не поседела. Нормальный мужик не станет гнать чужого малыша в приют! Но Галка упёрлась: «Поживём вдвоём — и заберём».
Я знала — не заберёт. Степан повторит нашу судьбу. Но Галке было всё равно. А я не могла позволить.
Весь день пекла, варила, чтобы разговор с Витей прошёл в тепле. Но когда я всё рассказала, он взорвался, позвал мать. Лидия Семёновна орала, что я «нахалка, ещё и приёмыша тащишь», а Виктор… Виктор поддержал её. Будто я и девочки ему чужие.
Утром собрала вещи и ушла. Вспомнила про кризисный центр — там дали кров. Через неделю пришёл Виктор, умолял вернуться. Но проболтался: «Соседи тычут пальцем, мол, семью бросил». Всё понятно было — не меня он хотел, а спасти лицо.
Потом центр помог перебраться в станицу. Анфиса Петровна подыскала домик, устроила девчонок и Стёпу в садик. Галка приезжала, оформляла документы, но шипела: «Зря горюешь, в приюте было б проще». Мы разругались, а Степан остался со мной.
Прошёл год. Работала в бухгалтерии, дети в саду. Иногда Галка присылала деньги, а Виктор платил алименты — через суд пришлось выбивать. Тяжело? Да. Но я не жалела.
А потом встретила Дениса. Он с ходу признался: «Ты и дети — моё счастье». Сейчас ждём двойню, живём в большом доме. Денис строит мастерскую, я в декрете. Лишь иногда, глядя на Стёпу, думаю: как Галка могла? Но отвечаю себе: у каждого своя дорога. Моя — здесь, где пахнет хлебом, смехом детей и… новой жизнью.
