— Я не стальная! Сердце рвётся за сына и внука, но перед невесткой гнуться больше не стану!
— До сих пор не могу понять, зачем этой Светлане ребёнок, если после родов продолжала жить ради карьеры и селфи, — с горечью вздыхает Людмила Степановна, 62-летняя женщина из Твери.
Её сын Денис — умница, пробивной, в свои 35 уже директор в крупной IT-компании. А его жена, Светлана, и вовсе орёл — на семь лет старше, успела выстроить головокружительную карьеру в международной корпорации. Долгие годы дети в её планах не значились. Боялась потерять позиции, оказаться «на обочине», уступить место тем, кто моложе и голоднее до успеха.
Жили, как в сказке: квартира в центре Москвы, дача в Подмосковье, машины последних моделей, отпуска за границей. Но душевного тепла не хватало. Виделись реже, чем с коллегами. А Людмила Степановна, хоть и не лезла, переживала — видела, как Денис выматывается, старается быть идеальным мужем, но словно бьётся головой о стену.
Когда в 40 лет Светлана неожиданно заявила, что беременна, все остолбенели. Даже Денис не понимал, радоваться или пугаться. А свекровь, уже отчаявшаяся дождаться внуков, расплакалась от счастья. Но вскоре радость сменилась тревогой.
— До самых родов не вылезала из офиса. Родила, можно сказать, между звонками. Даже в палате телефон из рук не выпускала, — вспоминает Людмила Степановна. — Я думала, из роддома махнёт прямиком на совещание.
Но первые недели Светлана будто переродилась. Гормоны ударили, она не отходила от младенца, не спала, ловила каждый его вздох. Никого к ребёнку не подпускала — даже свекровь. Всё делала сама. Но ненадолго.
Как только перестала кормить грудью, заговорила о возвращении на работу. Твердила, что без неё фирма развалится, что заместители всё портят. Няню искать отказалась — не доверяла. Тогда предложила Людмиле Степановне сидеть с внуком за оплату. Та согласилась, надеясь на сближение.
— Сначала всё шло хорошо. Я нянчила малыша, на выходных отдыхала, родители забирали его. Было даже радостно — наконец-то внук рядом, — вздыхает бабушка.
Но вскоре началось. Светлана уволила домработницу и стала требовать, чтобы свекровь не только заботилась о ребёнке, но и убирала, готовила. Платила, конечно, но нагрузка стала непомерной — младенец же требует постоянного внимания.
— Однажды я мыла холодильник, а внук спал в манеже. Спальня далеко, на втором этаже. Хотела управиться быстрее, чтобы не будить его, — рассказывает Людмила Степановна.
Но когда Светлана увидела сына в манеже, вспыхнула:
— Почему не в кроватке? Почему не на прогулке?! Я вам деньги плачу не за это! Он должен быть сытым, выспавшимся, ухоженным!
На следующий день домработница вернулась. А вместе с ней — тотальный контроль. Камеры в каждой комнате, отчёты, выговоры за малейшую царапину. Людмила Степановна чувствовала себя не бабушкой, а обслуживающим персоналом под прицелом.
— Даже в туалет боялась отлучиться, — с дрожью в голосе говорит она. — Постоянно казалось, что за мной следят. А Денис — на стороне жены: «Мама, потерпи, ты же за деньги работаешь». Но это не работа — это душевная пытка!
После очередного скандала, когда Светлана назвала её «бестолковой и ленивой», бабушка взорвалась:
— Всё, ухожу. Я вам не крепостная. Ищите няню с дипломом, но меня в ваши дрязги больше не втягивайте.
С тех пор Светлана не пускает её даже на порог. Внука не показывает. А Денис… Денис молчит. Раз в месяц сухо пишет, но жёА потом, в один из тех редких дней, когда солнце пробивалось сквозь серые московские тучи, Людмила Степановна получила смс от сына: «Мама, прости…» — но так и не решилась ответить.
