— Я не каменная! Сердце кровью обливается за сына и внука, но перед невесткой больше не согнусь, — вздыхает Александра Смирнова, седовласая женщина шестидесяти лет из Нижнего Новгорода.
Её сын, Глеб, — смышлёный, напористый, в свои тридцать пять уже возглавляет отдел в солидной IT-фирме. Но его супруга, Лариса, и вовсе не знала удержу — на девять лет старше Глеба, она выстроила головокружительную карьеру в крупной корпорации. Детей в её планах не было и в помине. Боялась упустить власть, отдать место молодым да голодным до успеха.
Жили, как в сказке: роскошная квартира в центре, дача под Москвой, новенькие иномарки, заграничные вояжи. Только душевного тепла в их доме не хватало. Виделись реже, чем с деловыми партнёрами. А Александра, хоть и не лезла в их дела, сердцем чуяла — сын из последних сил старался быть идеальным мужем, но словно бился лбом о стену.
Когда Лариса в сорок неожиданно объявила о беременности, все остолбенели. Даже Глеб не знал, то ли радоваться, то ли тревожиться. А свекровь, уже и не мечтавшая о внуках, расплакалась от счастья. Но вскоре радость сменилась тяжёлыми предчувствиями.
— Она до последнего дня не отрывалась от работы. Родила, можно сказать, между деловыми переговорами. Даже в роддоме телефон из рук не выпускала, — вспоминает Александра. — Я уж думала, прямо из палаты рвануть в офис соберётся.
Первые недели Лариса будто переродилась. Материнский инстинкт взял верх — не отходила от младенца, никому не доверяла, даже свекрови. Но ненадолго.
Едва перестала кормить грудью — заговорила о возвращении в строй. Твердила, что без неё фирма развалится, заместитель всё пустит под откос. Няню искать не спешила — никому не доверяла. Тогда предложила Александре присматривать за внуком за плату. Та согласилась, надеясь на сближение.
— Сперва всё шло хорошо. Я нянчила малыша, на выходных отдыхала, родители сами занимались им. Даже сердце радовалось — внук наконец-то рядом, — вздыхает бабушка.
Но вскоре начались придирки. Лариса уволила домработницу и взвалила на свекровь ещё и уборку с готовкой. Платила, конечно, но сил уже не хватало — младенец требовал постоянного внимания.
— Как-то раз я на кухне холодильник разбирала, а внучок в манеже спал. До спальни далеко — боялась его будить. Хотела потихоньку управиться, — рассказывает Александра.
Но когда Лариса застала сына в манеже — закипела:
— Почему не в кроватке?! Почему не на воздухе?! Я вам деньги плачу не за это! Ребёнок должен быть сыт, ухожен и выспавшийся!
Назавтра в квартире снова появилась домработница. А заодно — тотальный контроль. Камеры в каждой комнате, отчёты за каждый час. За малейший синяк — выговор. Александра чувствовала себя не бабушкой, а поднадзорной прислугой.
— Даже в туалет боялась отлучиться, — с дрожью в голосе признаётся она. — Всё казалось, будто кто-то следит. А сын на стороне Ларисы — «мам, потерпи, ты ж за деньги работаешь». Да какая это работа — сердце рвётся!
Когда невестка в очередной раз обозвала её «никчёмной лентяйкой», Александра не выдержала.
— Всё, ухожу. Не нанимали вы меня. Ищите няню с дипломом, но меня в ваши дрязги больше не втягивайте, — сказала она и хлопнула дверью.
С тех пор Лариса даже на порог не пускает. Внука не показывает. А сын… сын молчит. Шлёт сухие смс раз в месяц, но твёрдо стоит на стороне жены.
— Я же не железная! Душа болит, сердце ноет. Всю жизнь семье отдавала, внука ждала… — шепчет Александра. — Но гнуть спину больше не стану. Не для этого сына растила. Пусть живут, как хотят. Хотя… няни у них теперь не задерживаются. Видно, не каждому их «идеальный порядок» по душе.
Будь Лариса чуть мудрее, подойди она тогда со словом «прости» — может, иначе всё сложилось бы. Но мосты сожжены.
