Тишина в доме: как швейная машинка перевернула жизнь
Утром Дмитрий, как всегда, ушёл на работу. А Ольга осталась в полутьме спальни, сидя на краю кровати, словно собираясь с духом для чего-то важного. Вместо того чтобы идти на кухню, она направилась в кладовку. Сдвинув старую табуретку, она достала с верхней полки запылённую швейную машинку. Глубоко вздохнув, Ольга отнесла её в комнату… Когда Дмитрий вернулся вечером, его ждал шок. Грязная посуда в раковине, рубашки в стиральной машине, а Ольга, даже не взглянув на него, ушла в свою комнату, где горел свет и играла музыка, будто там шло какое-то тайное торжество. Дмитрий замер посреди кухни, не понимая, что вообще происходит.
— Опять стрелки на брюках кривые, — проворчал Дмитрий, разглядывая себя в зеркале с привычным недовольством. — Ольга, ты вообще смотрела, когда гладила? Просто кошмар!
Ольга стояла за его спиной, скрестив руки. Она видела, что его дорогие чёрные брюки выглажены идеально: стрелки ровные, ни складки, ни соринки. Но спорить не стала. Это утреннее представление перед зеркалом давно стало ритуалом, и она научилась молчать.
— С брюками всё в порядке, дорогой, — тихо ответила она, сдерживая раздражение.
— Я не придираюсь, я указываю на ошибки! — отрезал Дмитрий. — Неужели так сложно сделать, как я прошу? Ты думаешь, я требую чего-то сверхъестественного?
Он ещё раз окинул себя строгим взглядом, схватил портфель и бросил:
— Ладно, сойдёт. Сегодня важные переговоры, вернусь поздно. — Чмокнув Ольгу в щёку, он вышел, хлопнув дверью.
Ольга выключила свет в прихожей и опустилась на пуфик возле вешалки. Эти полчаса одиночества были её ежедневным спасением — моментами, когда она позволяла себе горькие размышления о своей жизни. Где она свернула не туда? Как всё дошло до этого?
Ольга и Дмитрий познакомились в институте. Она училась на филолога, мечтая преподавать, он — на экономиста. Их любовь была как из романов: искренней, бедной, но полной надежд. Именно эта любовь дала им смелость расписаться, несмотря на пустые кошельки и скромные стипендии. Родители ничем не могли помочь — обе семьи едва сводили концы с концами.
Свадьбы не было — только роспись в загсе. Деньги, подаренные родителями, ушли на кровать и мелочи для крошечной комнаты в общаге. Единственным «приданым» Ольги стала бабушкина швейная машинка. Отказаться было неудобно, хотя шить ей тогда было некогда. Машинка пылилась на подоконнике, прикрытая потёртым полотенцем.
На последнем курсе Дмитрию повезло устроиться в солидную фирму. Он быстро вырос от рядового сотрудника до начальника отдела, а Ольга устроилась в школу. Её уроки литературы были яркими и увлекательными — она любила детей и мечтала о своих, надеясь скоро стать матерью.
— Куда нам торопиться? — охлаждал её пыл Дмитрий. — В этой клетке втроём не развернёшься.
К тому времени они переехали в однушку, а Дмитрий сменил автобус на подержанную иномарку.
— И что ты вообще забыла в этой школе? — ворчал он. — Дома бардак, ты целый день там, а вечером сидишь с тетрадками. Я же предлагал: сиди дома, занимайся хозяйством. Вот наведёшь порядок — тогда и о детях поговорим.
Ольга успевала всё: убирала, готовила, стирала. Но Дмитрию вечно что-то не нравилось. Она уходила на работу раньше, и завтрак остывал. На сложные блюда не было времени, а разогретый борщ или вчерашние котлеты вызывали у него гримасу. Утром он требовал свежую, ещё тёплую рубашку, но Ольга гладила их раз в неделю. Дмитрий ворчал, критиковал, и его претензии становились всё громче.
— Когда ты уже уволишься и начнёшь нормально заниматься домом? — бросал он. — От твоей зарплаты толку ноль, мы и без неё обойдёмся.
Через три года Ольга сдалась. Она ушла из школы, решив посвятить себя дому. А точнее — Дмитрию, ведь детей у них так и не появилось. К тому времени он получил повышение в новой компании и часто работал по вечерам.
— Какой ребёнок, Ольга? — раздражался он. — Будет орать, мешать мне спать и работать. Хочешь, чтобы меня уволили? Ты же не работаешь, всё держится на мне!
Дом стал для Ольги полем боя. Она убиралась каждый день, готовила сложные блюда, которые Дмитрий требовал подавать свежими. Ресторанную еду он презирал, запрещая заказывать доставку. Ольга часами искала рецепты, оттачивала мастерство, но Дмитрий всё равно находил, к чему придраться: то суп недосолен, то мясо пережарено, то соус не тот.
Сначала она пыталась оправдываться, но вскоре замолчала. Доказывать что-то стало бесполезно — он всегда был недоволен.
— Сегодня котлеты лучше, чем в прошлый раз, — говорил он, — но специи какие-то не те.
— В следующий раз возьму другие, — отвечала Ольга. — Какие хочешь?
— Откуда мне знать? Ты же хозяйка, разбирайся сама.
Раньше они обсуждали его работу, сделки, и Ольга давала толковые советы. Теперь их ужины проходили в молчании. Дмитрий утыкался в телефон, а потом уходил в кабинет. Они жили в большой квартире, но Ольга называла её пустой — пустой, как её сердце.
Бабушкина машинка переезжала с ними из квартиры в квартиру. Дмитрий не раз пытался её выбросить, но Ольга стояла на своём:
— Ты же не шьёшь, зачем она? — ворчал он.
— Это память. Подарок. Оставь.
— И этот хлам тоже? — тыкал он пальцем в пакет с выкройками.
— Это не хлам, а выкройки. Оставь.
Странно, но в этом вопросе Ольга была непреклонна. Дмитрий отмахивался, но не спорил.
…В то утро, после ухода Дмитрия, Ольга долго сидела в темноте, а потом решительно направилась в кладовку. Достав машинку и старый пакет с выкройками, она нашла отрез льняной ткани, купленный когда-то для платья, но так и не использованный. Разложив ткань перед зеркалом, она отметила, как тёплый вишнёИ когда Дмитрий через год случайно увидел её витрину — яркие платья, счастливые клиентки и Ольгу, улыбающуюся так, как не улыбалась ему уже много лет, — он наконец понял, что потерял её навсегда.
