Вера поправила ворот блузки дрожащими пальцами. Перед ней маячил потрёпанный подъезд хрущёвки где-то в тихом уголке Нижнего Новгорода. В руках – букет гладиолусов для свекрови и банка домашнего варенья. Сегодня она знакомилась с матерью жениха – Дмитрия. День, который должен был изменить всё. И её предчувствие не обмануло…
Татьяна Игоревна встретила их с холодной вежливостью. Квартира дышала советским прошлым: дубовый сервант, ковёр на стене, тяжёлые шторы. На столе – селёдка под шубой, холодец, квашеная капуста. Хозяйка явно старалась. Но её взгляд – острый, как кинжал, – резал Веру насквозь.
– Ну-ка, Вера, где работаешь? Родители кто? Какая у тебя жилплощадь? – слова сыпались, как град. Девушка сжимала салфетку, отвечая ровным голосом.
Напряжение росло. Внезапно Татьяна Игоревна поднялась:
– Дима, пойдём на кухню, надо окрошку долить.
– Сейчас, мам.
Они вышли, но через тонкую стенку доносился сначала шёпот, потом возмущённый голос:
– Ты совсем рехнулся? Посмотри на неё – провинциалка! Я её в овощном видела – картошку вёдрами таскала! Ты же золотой парень, своё дело, а она тебя в эту трущобу тянет! Она тебе что – приданое принесла? У тебя трёшка в центре, иномарка, а у неё?
Ладонь Веры прилипла к колену. Без слов она встала, надела пальто и вышла в подъезд. Ни криков, ни слёз. Только ледяное спокойствие и мысль: “Всё кончено”.
С Димой они познакомились в овощном киоске. Он приходил за картошкой для маминых котлет. В тот день Вера заменяла продавщицу. Между ними пробежала искра – смешок, случайное прикосновение, взгляд.
– Маме белорусскую, мне красную, и пучок укропа. А вас можно пригласить в кино?
– Сегодня не могу, дежурство до ночи. Может, в следующий раз?
Через год он сделал предложение. Оказалось, у него сеть продуктовых лавок – семейное дело. Он мог и ящики разгрузить, и кассу посчитать.
– У меня всё просто, – говорила Вера. – Мать, дед, младший брат. Квартира в Черноречье, бабушкина.
– А я с матерью. Переезжай к нам.
– Нет. Я не оставлю деда. Можем купить что-то своё.
– Да это же окраина!
– Это новый район. Не путай.
После того визита Вера избегала разговоров о свадьбе. Дима уговаривал:
– Мать просто переживает. Она одобрила. Хочет к вам в гости.
– Справки наводила? В гости? Пусть встречаются в столовой. Без осмотра жилплощади.
Свадьба всё же была. Дима перебрался к Вере. Год жили тихо, почти счастливо. Потом начались визиты свекрови.
– Уютненько у вас. Я бы пожила тут, – бросала она, оглядывая квартирку.
А потом грянул гром. Диму уволили, и Вера узнала страшное – ещё до свадьбы он взял кредит в Сбербанке… на дачу для сестры. Платить пришлось ему. Тайное вскрылось, когда начали звонить коллекторы.
Татьяна Игоревна влетела как ураган:
– Что ты натворила, стерва?! Сын всё тебе отдал, теперь в долгах! Ты его обобрала, а теперь он по уши в кредитах!
– О чём вы? Он тут живёт даром, свет мой, еда моя! Какие долги?!
– Он на тебя пашет, а денег нет! Где его зарплата?
– Дима, объясни. В чём дело?
– Молчи, Дима! – рявкнула Татьяна.
– Хватит! Дима, говори.
– Я взял кредит… Полгода назад. Сестре на дачу. Она с детьми осталась… Мать велела помочь.
– И когда ты собирался сказать?
– Не знал как…
– И что теперь?
– Платите. Теперь вы семья, – прошипела свекровь.
– Нет. Больше не семья. Вон. Оба.
– Ты что?! – Дима замер с открытым ртом.
– Вон. Ключи на столе.
Он ушёл. Без споров. Без прощаний. Просто вышел с рюкзаком. Вера, не проронив ни слезинки, закрыла дверь. Развод оформили быстро. Делить было нечего.
Он вернулся к маме, сестре и её детям. Устроился грузчиком. Выплачивает долг. Существует.
А Вера? Вера открыла свой овощной ларек. Окрепла. И поняла навсегда: любовь – не жертва и не слепое подчинение. Это честность, уважение и выбор. Выбор – не спасать, а беречь себя.
