Отец ушёл, узнав о маминой измене с коллегой. В квартире разыгрался жуткий скандал.
— А чего ты хотел?! Я вечно одна как перст! Ты на работе пропадаешь сутками! Я женщина, мне хоть капля внимания нужна!
— Ну что, Галка, как думаешь, твоего заботливого Артёмку посадить? Кину ему наркоты, и привет, зона? — сквозь стиснутые зубы прошипел отец. Он работал опером в полиции.
— Не смей! Не посмеешь! Ты сам всё разрушил!
Мать рухнула на диван в слезах. Отец уже собрал свои вещи в потрёпанный чемодан и направился к выходу. Я застыл в дверном проёме, готовый броситься под ноги, лишь бы он не ушёл. Что за бред? У нас же всегда была дружная семья. Мать с отцом никогда не ругались, смеялись над одними шутками, делили всё пополам. Да, батя вечно задерживался на работе, возвращался выжатый как лимон, мечтая только о сне. Но те редкие моменты, когда мы собирались вместе, доказывали — у нас всё в порядке! Как же мать могла так всё испоганить?! И неужели отец не простит?
— Глеб, не уходи… — мать подняла заплаканное лицо. — Прости меня! Витя, ну чего торчишь тут, как столб?!
Но я не сдвинулся. Встал поперёк двери. Мне, двенадцатилетнему, казалось, что если я просто не пропущу его, то смогу спасти то, что считал счастливой семьёй.
— Вить, подвинься, — сказал отец тем же тоном, каким говорил по работе. Холодным. Чужим.
— Не уходи! — взмолился я.
— Дай пройти! — уже жёстче.
— Пап… а я?
Он оттолкнул меня, как мешок с картошкой, и вышел. Мне кажется, он спешил не просто уйти, а сбежать. Чтобы не натворить чего-нибудь страшного. У него же был табельный… Глаза у него горели так, что теперь я понимаю — он поступил правильно. Но тогда, в тот день, он стал для меня человеком, который отшвырнул меня, как пустую бутылку. А мать — той, кто разбил нашу жизнь вдребезги.
Артём, конечно же, оказался сволочью и бросил мать следом за отцом. Оказалась одна, в полной жопе. Муж ушёл, любовник сбежал, сын ненавидит. А я…
Я начал пропадать на улице, связался с гопотой. Сначала мелкие кражи, потом наглели всё больше. Попались на ограблении какого-то мажора — не всех. Охрана скрутила меня и Валерку. Отец, к тому времени уже начальник оперотдела, приехал в участок. Фамилия у нас редкая — Соколов, да и отчество Глебович. Кто-то знал его, вот и позвонили.
— Выходи. — бросил он.
— Иди к чёрту. — прошипел я.
Он вытащил меня из камеры.
— А Валерка?! — завопил я, дрыгаясь.
Отец заволок меня в допросную и врезал парой раз по лицу. Вытирая кровь со слезами, я ненавидел его всё сильнее.
— Сколько тебе?
— Чего?
— Лет, глухарь, сколько? Пятнадцать?
Меня передёрнуло.
— Поздравляю! Ты не знаешь, сколько твоему сыну!
— Да потому что ты не мой! — орал он мне в лицо. — Я Галку беременную взял! Думал, будет человеком. А она… — дальше шла отборная матерщина.
— Кто мой отец? — тупо спросил я.
Он сунул мне платок и воду. Вытерся. Глеб сел напротив.
— Прости, что ударил. Ты меня подвёл. Думаешь, у меня своих проблем мало?
— Ну и иди решай их.
— Вить… по бумагам ты мой. Алименты плачу исправно. Но если так пойдёт дальше — откажусь. Пусть сажают — какое мне дело?
— А сейчас?
— Что?
— Сейчас… посадят?
Он покачал головой.
— А Валерка?
— У Валерки своя семья, обеспеченная. Разберутся. Ты о себе думай. Вам что, в тюрьме мёдом намазано? Думаешь, там раздолье? Это пиздец, Витька. Малолетка — пиздец в квадрате.
В тюрьму я не хотел. Просто жить было невыносимо. Больно смотреть на мать. Вот и… отвлекался. Так и сказал отцу.
— Выбор за тебя не сделают. Либо берёшься за ум. Либо кривая дорожка, на которой кончают плохо.
Я пошёл к выходу.
— И мать не вини. В разводе всегда виноваты двое. А что я наговорил — забудь.
— Глеб… пап, вы же любили друг друга! Может…
— Забудь, сынок.
Ребята не хотели отпускать меня. Пришлось подраться, походить в синяках. Но отбился. Валерку отмазали на условку, он вернулся к своим делам. Я сделал выбор.
Мать простил. Очень старался. Хотел спросить, от кого я, но не стал. Некогда — по учёбе такой хвост нарос, что еле вытянул.
Исправил оценки и подал документы в вузы МВД.
— Ты с ума сошёл?! — мать чуть не поседела. — Вспомни отца! Это не жизнь!
Отца я вспоминал часто. Но не виделись. Без обид, просто так. Окончил академию, получил лейтенанта и приехал к нему без предупреждения. Хотел лишь показать: я выбрал верную дорогу.
Батя всё ещё возглавлял оперотдел. Дальше не продвинулся. Видимо, его это устраивало. Я постучал, открыл дверь.
— Здравия желаю. Лейтенант Соколов. Разрешите?
— Витька?! — отец остолбенел.
Значит, мать не проговорилась.
— Да ладно, сынок… Вольно. Садись, рассказывай.
Он налил чаю, предложил коньяк — я отказался. Говорили почти час. Изредка отец отвечал на звонки. Виски поседели, морщины глубже. Этот чужой и родной человек смотрел на меня влажными глазами. Смахнул слезу. Пробило его… С чего бы?
Я рассказал о планах. Поговорили о футболе и политике. Пора было уходить.
— Ладно, пап, пойду.
Встал.
— Погоди… Куда? — Глеб поднялся. — Иди ко мне в отдел. Хочешь?
Задумался. Работать под его началом? Наверное, да. Наверное, все эти десять лет я скучал. Чёрт… Десять лет.
Я сел обратно.
— Не уйдёшь? — спросил отец.
— Не уйду. Уйти я всегда успеИ когда он обнял меня впервые за столько лет, я понял — домой можно возвращаться, даже если путь занял целую жизнь.
