— Мам, ну почему ты каждый раз пытаешься разрушить мои отношения с Алиной? — голос Дмитрия дрожал от обиды, но он сжал кулаки, стараясь не сорваться.
— Потому что она тебе не пара, Дима! — твёрдо отрезала Людмила Петровна, крепче сжимая скрещённые на груди руки.
— Ты хоть сама себя слушаешь? Мы с Алиной любим друг друга! По-настоящему!
— Любовь? — мать усмехнулась, глядя в сторону. — У неё нет сердца, Дмитрий. Ты же знаешь.
— Не знаю! — он резко повысил голос. — Ты сама мне твердила: найди девушку — умную, добрую, хозяйственную. И что? Она тебя не устраивает?
— Устраивает… — сквозь зубы выдавила Людмила Петровна.
— У нас дома порядок? Есть. Она тебя уважает? Даже спорить не смеет. Умнее меня в сто раз — и в технологиях разбирается, и книги наизусть цитирует. Так в чём дело, мам?!
— В том, что твоя Алина — не человек, сынок, — прошептала женщина, вставая. Кофейный столик, аккуратно сервированный невесткой, дрогнул, и фарфоровые чашки с грохотом рухнули на пол. — Она — вещь! Программа! Бездушный механизм, пусть и в обёртке из кожи и стеклянных глаз!
— Мам…
— Не перебивай! — резко оборвала она. — Эта… кукла… не стареет, не болеет, не хлопает дверью! Она запрограммирована быть идеальной! Съёмные аккумуляторы, подзарядка от света, встроенный обогрев! Ты вообще понимаешь, что променял живую женщину на железку?!
Старый мопс Барсик заскулил у её ног, будто поддерживая.
— Конечно, она тебе улыбается! У неё стоит галочка «вежливый режим»! Она не хмурится, не кричит, не закатывает истерик. Она не живая, Димка! А ты… ты выбрал подделку.
Он молчал. Потом, резко развернувшись, ушёл в комнату.
На следующее утро Людмила Петровна стояла на балконе, сжимая перила. Внизу резвились дети, шумели влюблённые пары. В ушах звенели слова сына: «Мы любим друг друга».
В тот же день она зашла на сайт производителя андроидов. Пальцы дрожали, листая каталог. Выбор пал на Семёна. Рост — 185, карие глаза, «функция эмпатии», «режим заботы», «руки с повышенным уровнем нежности». Дорого. Очень. Но разве счастье сына не важнее денег?
Через три недели в зале стояла огромная коробка. Внутри — он. Её Семён. Его взгляд был тёплым, голос — глуховатым, будто они знали друг друга всю жизнь.
— Мам, ты в своём уме? — Дмитрий смотрел на андроида, удобно устроившегося на диване с подогревом.
— А что не так? — спокойно ответила Людмила Петровна. — Хватит страдать. Раз ты живёшь с роботом — почему мне нельзя?
— Это бред! — он схватился за голову.
— Бред? — она усмехнулась. — Не больше, чем твоя Алина. Зато он не грубит, не спорит, не хлопает дверью. И кофе у него получается — пальчики оближешь!
— А чувства? Душа?!
— Ты сам выбрал этот путь. Или у тебя исключения только для себя?
Позже, на кухне, Дмитрий попытался достучаться:
— Мам, я понимаю, ты хочешь мне что-то доказать. Но ты правда думаешь, что это выход?
— Я думаю, что мы оба устали от боли. От разочарований. Я столько лет была одна. А теперь хоть кто-то спросит, как прошёл день, накроет пледиком…
— Это подмена, мам. Как если бы ты завела куклу вместо меня.
— Но ты же сделал то же самое, Димка. Мы просто выбрали лёгкий путь. Только я хотя бы честна с собой.
— И что дальше?
— А дальше ужинаем. Семён приготовил жаркое. Алине, думаю, понравится.
Той ночью на балконе Людмила Петровна стояла рядом с Семёном. Его ладонь была тёплой и мягкой. В квартире Дмитрий наливал чай, а Алина тихо обновляла систему.
Любовь бывает разной. Но главное — чтобы в доме было тепло.
