Суббота. Семь утра. Тот самый день, когда я наконец-то мог выспаться, укутавшись в тёплое одеяло, без надоедливого звонка будильника. Но мои планы рухнули в одно мгновение — с грохотом распахнулась дверь, и в квартиру с торжествующим видом ввалилась свекровь. Не одна. А с племянниками — детьми её младшей дочери Светки.
Я ещё валялся в постели, когда услышал, как они с визгом носятся по коридору. Меня тут же охватила тревога. Что происходит? Почему они здесь? Свекровь, будто ничего не случилось, заглянула в спальню и сладким голосом произнесла:
— Доброе утро, родненький! Я тебе кофеек сейчас сварю.
Если бы не знал её, можно было подумать, что её внезапно осенила любовь ко мне. Но, зная Нину Петровну больше десяти лет, я сразу понял: что-то ей от меня нужно. И это «что-то» обязательно обернётся головной болью.
Мы отправились на кухню. Еле волоча ноги, я наблюдал, как закипает турка, а племянники тем временем устроили свой маленький апокалипсис. За пару минут они успели разбить мою любимую хрустальную вазу — ту самую, что осталась от покойного деда. Осколки они засунули под диван, будто я этого не замечу. Когда я наклонился, чтобы собрать этот бардак, в квартиру без предупреждения ввалился мужик с двухъярусной кроватью.
— Простите, куда это? — спросил я, замерши с веником в руке.
— Ну как куда? — возмущённо подняла бровь свекровь. — В детскую. Дети остаются у вас.
— В каком смысле остаются?
— Светку госпитализировали. А мне одной с ними не управиться, — вздохнула она, изображая грусть.
— В больницу? В каком городе? На Бали, что ли? — уточнил я. — Может, и меня туда срочно положат?
Лицо Нины Петровны потемнело.
— Кто тебе сказал?..
Я достал телефон и показал ей Инстаграм её дочурки.
— Вот, гляди. Фото в купальнике, коктейль в руке, пальмы — ну точно реанимация, да?
Свекровь зашипела, но быстро взяла себя в руки.
— Ну да, так вышло. Но мы же семья! Ты обязан помочь!
— Обязан? С каких пор? Всю жизнь для вас я был чужим, «не пара Вовочке», «не нашего сорта». А теперь вдруг — семья? Да и твоя Светка всегда относилась ко мне как к обслуживающему персоналу. Ни благодарности, ни уважения. Дети у неё такие же — наглые и бестолковые. И я теперь должен с ними две недели торчать, работу забросить, нервы потратить?
— Родной… ну пойми… войди в положение, — пробормотал мой мужчина, виновато съёжившись в углу.
— Нет, Вова. Не родной. Не нянька. И не дурак. Я вам всем говорил: если нужна помощь — спрашивайте заранее. А не подсовывайте факт в готовом виде. Это чистый шантаж. И я в этом участвовать не буду. Забирайте детей и кровать — и на выход. Сейчас же.
Племянники ревели, свекровь закатила истерику, но я уже не реагировал. Не впервые на меня пытаются повесить чужие обязанности. Но впервые — я сказал «нет».
Они ушли. Со скандалом, с криками. Муж ушёл с ними.
А через пару часов мне пришло сообщение.
«Ты меня разочаровал. С тобой невозможно жить. Мы разводимся».
Вот так. Один день. Одна граница, которую я наконец осмелился провести — и всё, брак закончился.
Знаете что? Я не жалею.
Потому что если для мужа его мать и её враньё важнее меня, если он не может защитить своего человека и хоть раз усомниться «в святости» своей сестры — значит, он и не муж вовсе. А так, приложение к родне, где я всегда был лишним.
Теперь я свободен. Сначала будет тяжело. Зато больше никто не ворвётся ко мне в семь утра с чужими детьми и непонятной мебелью.
