Как свекровь воевала за сына со мной… и даже с родным внуком
Свекровь моего мужа зовут Галина Ивановна. С первых минут знакомства я поняла — характер у неё ещё тот, и не ошиблась. Она с самого начала видела во мне не невестку, а враждебного захватчика, который увёл её ненаглядного сыночка. Я думала, со временем пройдёт — мол, обычная материнская ревность, ведь теперь не она главная женщина в его жизни. Но даже в страшном сне не могла представить, что она начнёт бороться не только со мной… но и с нашим ребёнком.
После встречи с ней моя мама тихонько сказала, с дрожью в голосе:
— Уезжайте подальше, иначе спокойной жизни не видать. Пока она рядом — покоя не будет.
Увы, она оказалась права.
Мы жили в квартире, которую мой муж Денис получил в наследство от бабушки. А находилась она всего в пятнадцати минутах от дома свекрови. Так что та буквально поселилась у нас. Могла ворваться в семь утра в воскресенье — «испекила ватрушек, сынок должен попробовать». Или явиться под дверь глубокой ночью — «сердце заныло, неспокойно». Иногда я еле тащилась с работы — а она уже караулит у подъезда, ждёт, чтобы «проводить» нас до дверей.
Долго терпела. Стиснула зубы, улыбалась, как учили. Но в один день не выдержала и сказала Денису:
— Дорогой, так больше нельзя. Ни личной жизни, ни отдыха. Поговори с ней.
Он поговорил. Я поняла это наутро, когда в трубке раздались рыдания и фраза, от которой кровь стынет:
— Как тебе не стыдно?! Хочешь, чтобы сын родную мать бросил?!
После этого Галина Ивановна сменила тактику. Теперь она не приходила — а зазывала Дениса к себе. Постоянно. То давление скачет, то сердце шалит, то просто «скучно одной». Или печенюшки «его любимые» — ну как тут откажешь? Муж уходил с виноватым видом, возвращался через час, а то и позже.
Мама мне сказала: либо развод, либо терпеть. Я решила терпеть. Сделала вид, что меня нет. Пока не забеременела.
Тут Денис будто прозрел. Забота, нежность, внимание — стал идеальным мужем. Но чем счастливее была я, тем мрачнее становилась свекровь. И я почувствовала — она ревнует не только ко мне… но и к малышу.
В день выписки из роддома Денис почти опоздал. Его мать с утра устроила истерику — «плохо мне, сердце колотится, наверное, умираю». Врача не вызвала — позвала сына. Он помчался, набрал «03», а врачи развели руками: давление чуть повышено, но ничего критичного. В роддом он влетел последним, взъерошенный и виноватый. Всё стало ясно.
Когда мы привезли сына домой, Галина Ивановна пришла — «на внука посмотреть». Но ребёнка она почти не заметила. Ходила по квартире, ныла про одиночество, повторяла, как ей тяжело, и требовала, чтобы Денис «чаще навещал, а не прятался тут». Даже её родная сестра не выдержала:
— Галя, ты в своём уме? Тут ребёнка привезли, праздник! А ты что разводишь?
Это было только начало. Любой праздник, выходные или планы — и у неё «чрезвычайное происшествие». И не просто капризы — целые спектакли. Рыдания в трубку, манипуляции, истерики.
Когда меня сократили, я осталась с малышом. Денис стал работать за двоих, уходил затемно, возвращался ночью. Единственное время на сына — выходные. Но даже эти два дня свекровь отбирала. То «кран течёт», то «шкаф передвинуть», то просто «зайди, посиди».
Я взорвалась. Позвонила сама. Твёрдо сказала:
— Галина Ивановна, у Дениса всего два дня в неделю на ребёнка. Он вас навестит, но позже. Дайте ему побыть отцом.
И знаете, что она ответила?
— Отец — это на всю жизнь. А мать у него одна. Да и кто знает, не появится ли у вас ещё ребёнок…
Всё встало на свои места. Ни внук, ни я, ни даже чувства собственного сына для неё не важны. Есть только она.
Кульминацией стал детский день рождения. Галина Ивановна позвала Дениса «трубу починить». Именно в этот день. Когда он отказался, закатила скандал с криками, угрозами и театральным «приступом». Это переполнило чашу.
Денис впервые не сдержался:
— Мама, у меня своя семья. И я не позволю тебе её разрушить. Люблю тебя, но больше по первому зову не прибегу.
Она, конечно, обвинила меня. Кто же ещё виноват? Но я молчала. Она всё разрушила сама. Своими руками. Своей ненасытностью. Своим эгоизмом.
Иногда думаю: если бы она просто была рядом, по-доброму… Может, сейчас мы были бы одной семьёй. А теперь — только пустота между нами.
