Полгода под одной крышей со свекровью: как она развалила нашу семью
Последние полгода моя жизнь стала похожа на дурной сон. Всё началось, когда моя свекровь — Людмила Степановна — заявила, что больше не может жить одна. Слёзы, давление, разговоры про жуткое одиночество и страх перед ночью. Она так надавила на моего мужа, что он, не спросив моего мнения, в тот же день перевёз её в нашу двушку в центре Казани.
У неё, между прочим, есть свой дом — с садом и большой кухней. Но, видимо, там стало «слишком пусто». Хотя мы её не забывали — привозили продукты, помогали с лекарствами, навещали. Но ей этого было мало. Ей нужен был полный контроль. Над сыном. Надо мной. Над нашей жизнью.
Людмила Степановна — женщина невыносимая. Упрямая, капризная, с замашками царицы. Пока её муж был жив, она ещё как-то держалась в рамках. Но после его смерти, когда не стало человека, который хоть как-то её сдерживал, начался настоящий ад.
Сначала был траур. Мы все переживали утрату. И я, несмотря на холод между нами, старалась быть рядом. Не оставляли её одну ни на день. Но через пару месяцев в её глазах загорелся новый огонь. И, увы, не доброты, а власти.
Она снова начала цепляться ко мне:
— Ты хоть бы причёсалась, когда муж с работы приходит.
— Это что за суп? Вода водой. Твоя мать тебя хоть чему-то учила?
А ещё эти бесконечные сравнения: «У Лены соседки сын кашу ест за обе щёки, а твой морщится…». Только Лена — это её знакомая, у которой муж по первому слову жены прыгает, как заводной.
Когда она предложила переехать к ней, я встала насмерть. Да, дом у неё побольше. Но там я бы и шагу не смогла сделать без её одобрения. А наша квартира — хоть и тесновата, зато в центре, рядом работа, детсад, магазины. И главное — это наш дом. Но меня никто не слушал. Муж кивал только ей:
— Мам, ты же одна… Конечно, переезжай, поживи у нас, отоспишься.
Я умоляла его подумать. Предупреждала. Знала, чем это кончится. Но он только отмахнулся:
— Это ненадолго. Я всё проконтролирую. Не дам тебя обижать.
Прошло полгода. Я перестала узнавать себя. Стала нервной, измотанной, опустошённой. Каждый день — один в один. С утра до вечера я жду на поручения взрослую, здоровую женщину, которая решила, что я обязана бегать за ней, как горничная в «Метрополе».
— Чай с лимоном, но не горячий.
— Включи сериал, но не этот, у меня от него голова болит.
— Пойдём гулять, а то я тут, как собака на цепи.
Если что-то не так — сразу спектакль:
— Мне плохо! Скорою! Сердце!
Мы с мужем давно мечтали об отпуске — хотя бы на недельку съездить к морю, отдохнуть. Но едва мы заикнулись об этом — Людмила Степановна закатила сцену. Рыдания, крики:
— Опять бросаете! Мне плохо! Я никому не нужна! Или берёте меня, или никуда не едете!
Муж, как всегда, промолчал. Только развёл руками:
— Ну что я могу?.. Она же мать…
А я могу. Я больше не хочу. Я не просила хоромы, бриллиантов или жизни в шоколаде. Я просто хотела жить со своим мужем и детьми в доме, где никто не будет стоять у меня над душой и учить, как картошку чистить. Но мне и этого не дали.
Семья рушится на глазах. Я чувствую, как уходит уважение, уходит любовь. Мой муж выбрал быть сыном. А я устала быть жертвой.
Если для него мать важнее жены и семьи — пусть остаётся с ней. Я не из железа. Я женщина. А не тень, которой можно помыкать. И если развод — цена за моё спокойствие, я заплачу её без сожалений.
