— Отвали от меня! Я тебе не обещал жениться! Да и откуда мне знать, чей это ребёнок? Может, вообще не мой? Так что катись-ка ты подальше, а я поеду своей дорогой, — бурчал командировочный Виктор взбешённой Валентине.
А она стояла, как вкопанная, не веря ни ушам, ни глазам. Неужели это тот самый Виктор, что на руках её носил, в любви клялся и обещал ей золотые горы? Тот самый Витенька, что ласково называл её Валюшей? Перед ней топтался какой-то чужой, злой и растерянный мужик…
Поплакала Валюша с недельку, махнула Витеньке ручкой на прощанье и, учитывая возраст (тридцать пять — не шутка!), свою невзрачность и мизерные шансы на женское счастье, решила рожать.
Родила в срок крикливую девчонку — назвала Машей. Девочка росла тихой, беспроблемной, словно понимала: хоть ори, хоть не ори — всё равно ничего не изменишь. Валя относилась к дочке исправно: кормила, одевала, игрушки покупала. Но чтобы лишний раз обнять, приласкать, погулять — этого не было. Машенька часто тянулась к матери, но та отстранялась: то дела, то устала, то голова болит. Видимо, материнский инстинкт так и не проснулся.
Когда Маше стукнуло семь, случилось невероятное — Валя познакомилась с мужчиной! И не просто познакомилась, а привела его в дом! Весь посёлок судачил: куда это Валентина, бедная да неприметная, завела себе кавалера? Мужик ни рыба ни мясо — работы нет, живёт непонятно где, может, вообще жулик…
Валя трудилась в сельпо, а он подрабатывал там же, разгружал машины. На этой почве у них и закрутился роман. Вскоре Валя и вовсе позвала его жить к себе. Соседи качали головами: «И куда она незнакомца в дом пускает? О дочке бы подумала! Да и молчун страшный — слова не вытянешь, наверняка что-то скрывает!»
Но вскоре мнение о неразговорчивом мужике изменилось. Дом Валентины давно обветшал — крыльцо шаталось, крыша текла, забор валился. А Игорь (так его звали) взялся за дело: крыльцо подправил, крышу залатал, забор поднял. Каждый день что-то чинил — и дом преобразился.
Люди, увидев, что у него руки золотые, стали просить помощи. А он отвечал:
— Если старый или совсем бедный — помогу даром. Остальным — либо деньгами, либо продуктами платите.
С кого-то брал рублями, с других — консервами, мясом, молоком. У Вали был огород, но скотины не водилось — где ж без мужика? Теперь же в холодильнике появились и сливки, и домашнее молоко, и масло.
И сама Валя преобразилась — светилась, добрела, даже к Маше ласковее стала. Улыбнулась как-то, а у неё, оказывается, ямочки на щёчках есть!
А Маша росла, уже в школу ходила. Однажды сидела на крыльце, наблюдала, как дядя Игорь мастерит. Потом убежала к подружке, а вернулась к вечеру — и обомлела. Во дворе красовались… качели! Они слегка покачивались на ветру, будто манили её.
— Это мне?! — закричала Маша. — Дядя Игорь, это вы сделали?!
— Тебе, Машунь! Принимай работу! — рассмеялся обычно угрюмый мужик.
Девочка вскочила на качели, раскачивалась так, что ветер свистел в ушах. Счастливее её не было никого на свете!
Валя рано уходила на работу, так что стряпню взял на себя Игорь. Готовил завтраки, обеды, пек пироги — пальчики оближешь! Именно он научил Машу готовить и красиво накрывать на стол.
Зимой, когда дни стали короткими, Игорь провожал девочку в школу и встречал после уроков. Нёс её портфель, рассказывал истории из жизни — как ухаживал за больной матерью, как продал квартиру, чтобы помочь ей, как родной брат выгнал его из дома.
Летом они ходили на речку — Игорь учил Машу ловить рыбу, терпению. А в середине лета подарил ей первый велосипед и учил кататься. Когда она разбивала колени, мазал зелёнкой.
— Игорь, убьётся же девка! — ворчала Валя.
— Не убьётся. Должна научиться падать и вставать, — отвечал он твёрдо.
А однажды на Новый год Игорь подарил Маше настоящие коньки «Снегурочка». Они сидели за праздничным столом, ждали боя курантов, смеялись, чокались бокалами. Утром Валя и Игорь проснулись от визга:
— Коньки!!! Ура!!! Спасибо, спасибо! — Маша прижимала подарок к груди, а по щекам текли слёзы радости.
Потом они пошли на речку. Игорь расчищал лёд, а Маша помогала. Учил кататься. Она падала, но он терпеливо вёл её за руку, пока она не научилась держаться. Когда уже уходили, девочка бросилась ему на шею:
— Спасибо тебе за всё… Папа…
Теперь плакал Игорь. Слёзы катились по щекам и замерзали на морозе.
Потом Маша выросла, уехала учиться в город. Жизнь не всегда была лёгкой, но он всегда был рядом. Провожал её на выпускной, возил продукты, чтобы его доченька не голодала.
Он вёл её под венец, когда она выходила замуж. Стоял под окнами роддома, нянчил внуков — любил их так, как редко любят родных.
А потом ушёл, как уходят все. На прощании Маша, опуская горсть земли, прошептала:
— Прощай, папочка… Ты был лучшим отцом. Я всегда буду помнить тебя…
Он остался в её сердце. Не как дядя Игорь, не как отчим. Как отец. Потому что отец — не тот, кто родил, а тот, кто воспитал.
