**Дневник. Суббота, 7 утра.**
Сегодня должен был быть тот редкий день, когда можно выспаться, утонуть в одеяле и не слышать дурацкого звонка будильника. Но судьба рассудила иначе. Дверь с треском распахнулась, и на пороге свекровь — Валентина Степановна, с видом победительницы, за ней копошились двое детей. Племянники её младшей дочери Алины.
Я ещё валялась в полусне, когда услышала их визг в коридоре. Сердце ёкнуло. Что за чёрт? Свекровь заглянула в спальню, слащаво улыбаясь:
— Доброе утречко, золотко! Я тебе кофейку сварю.
Будь она незнакомкой, можно было бы поверить в её внезапную нежность. Но Валентина Степановна за десять лет ни разу не поднесла мне даже стакан воды просто так. Значит, что-то задумала. И это «что-то» точно ударит по мне.
На кухне царил хаос. Пока я, еле разлепив глаза, ждала кофе, дети устроили погром. Разбили любимую бабушкину фарфоровую чашку — ту, что хранила память о ней. Осколки запихнули за шкаф, будто я не замечу. Я уже подбирала их, когда в дверь ввалился мужик с двухъярусной кроватью.
— Куда?! — выдохнула я, сжимая совок.
— Как куда? — возмутилась свекровь. — В детскую. Детки у вас поживут.
— Что значит «поживут»?
— Алина в больницу попала. А мне одной с ними не справиться, — вздохнула она театрально.
— В больницу? В Сочине случайно? — я достала телефон и ткнула в экран. — Вот, полюбуйся. Твоя доченька в купальнике, с коктейлем, на фоне моря. Очень похоже на больничный режим.
Валентина Степановна зашипела, но быстро перестроилась:
— Ну, обстоятельства… Но мы же семья! Ты должна помочь!
— Должна? С каких пор? Всю жизнь я для вас была «не ровня Сереже», «из простых», а теперь вдруг семья? Алина со мной как с прислугой обращалась, дети её этому же учатся. И я должна две недели нянчиться, работу забросить, нервы потратить?
— Родная, ну пойми… — зашептал муж, словно провинившийся школяр.
— Нет, Сергей. Не родная. Не нянька. И не дура. Я просила: если нужна помощь — спрашивайте. А не подкидывайте сюрпризы. Это манипуляция. Увезти детей и кровать. Сейчас же.
Дети ревели, свекровь орала, но мне было всё равно. Меня столько раз нагружали чужими проблемами, но впервые я сказала «нет».
Они ушли. С грохотом, скандалом. Муж — вместе с ними.
Через два часа пришло сообщение:
«Ты меня разочаровала. С тобой невозможно. Разводимся.»
Вот так. Один день. Одна граница, которую я наконец провела — и браку конец.
И знаете что? Не жалею.
Если для мужа его мать и её враньё важнее жены, если он не может защитить меня и слепо верит в «непогрешимость» сестры — значит, он не муж. А придаток к семейной системе, где я всегда была чужой.
Теперь я свободна. Будет трудно. Зато больше никто не ворвётся в семь утра с чужими детьми и мебелью.
**Вывод:** Терпеть — себя не уважать.
