— Убью, сволочь!
Иван колотил кулаками в дверь дома, а собравшиеся соседи уговаривали его:
— Вань, ну что ты творишь? Завтра опять на коленях стоять будешь! Не стыдно? Двое детей, Ольга твоя — золото, а ты позоришь и себя, и её!
Ваня развернулся к калитке:
— Вам чего, зрелищ?! Разойдись!
Но народ не расходился. Баба Катя, соседка, спросила:
— Ванюш, с чего разошелся? Должна же быть причина?
— Причина?! Оля и есть причина! Я её душой люблю, а она?! Всем улыбается, заперлась тут… Кто у неё там?!
Иван сполз с крыльца, сел на лавочку. Голос у него был хриплый, слезливый — странно и противно слушать такое от здорового мужика.
Баба Катя присела рядом, заговорила ласково:
— Зря ты на жену-то грешишь… Хорошая у тебя Ольга. Верная.
— Не любит она меня, баб Кать… Я деревенский, а она городская, вот и смотрит налево.
— Дурак ты, Ванятка… Таких дураков поискать надо…
Но Иван уже не слышал. Голова упала на грудь, он заснул. Баба Катя осторожно толкнула его, кто-то подложил под голову шапку, и Ваня вытянулся на лавке.
— Ну всё, теперь до утра не проснётся.
***
Пятнадцать лет назад Иван уехал в город учиться на экскаваторщика. Деревня тогда росла, дома строились. Говорили, ещё чуть-чуть — и можно будет городом называть. Шутка ли — столько дворов! И пусть многоэтажек нет, зато народ свой, родной.
В колхозе своя стройбригада была. Сначала домики для специалистов ставили, потом за клуб взялись. Не абы какой — старый в деревянном доме был, а новый, каменный, в два этажа, с кружками.
И экскаватор был, и техники хватало, да только работать некому. Водители, трактористы — есть, а вот спецов такого уровня — нет. Выбрали Ваньку да Петьку с другого конца деревни, отправили в город.
Ванька с Петькой никогда не дружили. Больше того — терпеть друг друга не могли. Из-за девчонок, конечно. Одни и те же им нравились. Даже морды друг другу накостыляли пару раз.
В городе их поселили в одну комнату. Хочешь не хочешь — пришлось общаться. Петька сразу заявил:
— Я тут городскую найду, чтоб в городе остаться.
Ванька удивился:
— Как так? Колхоз за тебя платит, а ты свалишь?
Петька засмеялся:
— Ну ты и лох! Все нормальные так делают. Что в деревне-то делать?
Ванька только хмыкнул:
— Ну да, ждут тут тебя, красавца.
Через три дня Ваня увидел Петьку с девушкой. Увидел — и чуть с ума не сошёл. Влюбился сразу, как только Ольгу заметил.
Вечером спросил у Петьки:
— Кто это с тобой была?
— А, Олька. Городская, с бабкой живёт. Квартирка скоро освободится.
— Втрескался, что ли?
— Да ты чего? Доска доской, я покруглее люблю…
Ванька тут же врезал ему. Потом ещё. Петька кровь с носа вытер, усмехнулся:
— Ага, попёрло… Ну смотри, как я на ней женюсь и гулять буду направо-налево! А она меня ждать будет, как собачка.
На следующий день Ваня проследил за Петькой. Увидел, как тот обнял Ольгу за талию — и рванул вперёд.
Выложил Ольге всё. Та смотрела то на него, то на Петьку, потом махнула рукой:
— Идите вы… — и ушла.
Они с Петькой снова подрались. В тот же день Петька перебрался в другую комнату. А Ваня стал караулить Ольгу у дома.
Девушка сначала делала вид, что не замечает. А через две недели остановилась:
— Долго ты тенью будешь ходить? Может, в кино сходим?
Он увез в деревню не только Ольгу, но и её бабку. Бабка умерла через десять лет — к тому моменту у них уже два сына было.
Иван семью на руках носил. Дом поставил — лучше всех в деревне. У пацанов велосипеды самые дорогие. Ольга фельдшером работала. Он с неё пылинки сдувал.
А год назад случилось то, чего Иван не ждал. В деревню вернулся Петька. Видно, городская жена его выгнала — чемодан собрала и на все четыре стороны.
Как только Ваня узнал — пришёл домой чернее тучи. Ольга испуганно на него посмотрела:
— Ваня, что случилось?
Он достал бутылку, налил, выпил. Ольга даже присела. Она никогда не видела мужа таким. А пил он раз в год — на Пасху.
— Петька вернулся.
— Какой Петька?
— Тот самый, с которым ты…
Ольга рассмеялась:
— А-а, поняла. Не прижился в городе? Потом серьёзно добавила: — Ну и что?
— Оль… Если что узнаю — убью!
Оля брови подняла:
— Ваня, что узнать? О чём ты?
— Потом поймёшь!
С того дня покой кончился. Трезвый Ваня умолял прощения:
— Дурак я, Оль… Прости…
Ольга прощала. Но через месяц он снова напивался — и всё по новой. Скандалы становились злее. Хотя руки на жену никогда не поднимал.
***
Утром Иван проснулся в бане. Видно, от комаров убежал. Вспомнил вчерашнее — схватился за голову.
— Чёрт… Опять…
Осторожно выглянул — во дворе никого. Часов семь, не больше. Короткими перебежками рванул к дому.
Ольга сидела за столом. Пацаны — испуганные, на диване. Посреди комнаты — огромный чемодан и два узла.
— Оль, это что?
— Это наши вещи. Ваня, больше так не могу. Уезжаем. В город.
Хмель вылетел из головы.
— Оль, ты что?! Ну выпил, ну погорячился…
— Весь последний год у тебя голова дурная. А как я? А дети? На твои концерты не только взрослые смотрят!
— Оль, я больше никогда…
— Это ты мне говорил. Ровно столько раз, сколько скандалил. Всё, Ваня…
Она встала.
— Пойдёмте, автобус скоро.
Ваня вскочил:
— Оль, не надо…
Но она даже не обернулась. Взяла чемодан, дети — сумки поменьше. Вышли. А он остался стоять посреди пустого дома.
СИ стоит Иван у окна, глядит на дорогу, по которой уехало его счастье, и понимает, что теперь ему предстоит либо сломаться совсем, либо найти в себе силы исправить то, что ещё можно исправить.