Дверь не заперта
Когда Алина вернулась из магазина, дверь в квартиру была чуть приоткрыта. Не распахнута настежь — просто не до конца притворена. Щель между полотном и коробкой выглядела неестественно аккуратной, будто кто-то намеренно оставил её именно такой. Как если бы вошёл, осмотрелся, замешкался — и исчез, не осмелившись остаться. Или, возможно, всё ещё таился внутри.
Пакеты она поставила на пол и замерла. Сердце стучало тихо, но часто. Ни звуков, ни шагов. Лишь тишина да лёгкий сквозняк, колышущий бахрому коврика в прихожей. И ещё — неуловимый запах чего-то постороннего, несвойственного её дому. Табак? Или просто ветер с улицы? Она втянула воздух носом, но запах уже рассеялся.
Последние три года она жила одна. После того как Дмитрий уехал — сначала на съёмную квартиру, потом в Питер, а затем и вовсе в новую жизнь. Он писал ей дважды. Сперва — чтобы забрать забытые часы, потом — чтобы сообщить о свадьбе. Она не ответила. Не из-за обиды. Просто не нашлось слов, когда тебя больше не спрашивают. Да и внутри всё давно выцвело — осталась лишь ровная, чуть печальная гладь, словно замёрзшее окно: вроде следы есть, но не разглядеть — чьи.
Алина осторожно шагнула внутрь, осмотрела коридор. Всё на своих местах. Пальто на вешалке. Зонтик в углу. Счета на тумбе. Ни намёка на хаос, ни сдвинутой обуви, ни помятого половика. Всё — как всегда, и всё — не так. Она захлопнула дверь, повернула ключ и активировала сигнализацию. Мерцание зелёной лампочки слегка успокоило. Хотя, если бы кто-то хотел — уже скрылся бы. Но осадок остался, будто слабый отзвук шагов за спиной.
На кухне ничего не изменилось. Плита холодная. Чашка в раковине. Книга на подоконнике, раскрытая посередине. На странице — загиб. Она точно помнила, что пользовалась закладкой. Хотя, может, и забыла. Или кто-то пролистал. Но воздух словно сдвинулся. Будто его осторожно раздвинули. Будто кто-то бесшумно прошёл и испарился, оставив после себя лёгкую пустоту. Не страх — лишь отголосок чужого присутствия.
Вернувшись в прихожую, она вдруг заметила: на комоде лежала старая фотография. Не в рамке — просто снимок. Поблёкший, с загнутым уголком. Алина наклонилась. Это было фото, давно упрятанное в шкатулку. Она и Дмитрий. Лет десять назад. Он обнимает её, а она заливается смехом. Снято на пикнике, кем-то из друзей. Тогда всё казалось нерушимым, почти вечным. Теперь же — вырезанным из другого времени. И кто-то положил его сюда не просто так.
Фото лежало ровно. Само не могло выпасть. Кто-то достал его. Посмотрел. Оставил. И скрылся. Или нет? Алина оглянулась, прислушалась, будто в стенах застыло эхо его шагов. Эту фотографию она спрятала не со зла — просто не могла больше её видеть. А теперь она лежала на виду, словно намёк. Или как прощение.
Алина опустилась на диван. Взяла телефон. Проверила звонки. Ничего. Сообщения — пусто. Ни от него, ни от других. Лишь уведомления из банка и реклама. Безжизненные строчки, в которых не было ни капли тепла.
Она встала, закрыла балкон — ветер всё ещё гулял по комнате. Шевелил шторы, тихо, будто гладил. Вечер медленно перетекал в ночь. И вдруг — тишину разрезал звонок в дверь. Один. Чёткий. Будто кто-то точно знал, что она услышит.
Алина подошла. Заглянула в глазок. Ни души. Пустая лестничная клетка, тусклый свет лампочки. Лишь на коврике — свёрнутый в трубку плед. Их общий. Синий, в белую полоску. Почти как новый, хотя они брали его в походы, стелили на траву, сушили на верёвке у бабушки в деревне. Она помнила его ворсистую ткань, запах костра. Помнила, как они укрывались им в палатке. Как в последний раз стирали вместе, спорили из-за порошка, а потом смеялись над своей глупостью.
На пледе лежала записка. Три слова:
«Прости, не сумел».
Бумага была смята, будто её складывали второпях. Почерк — его. Узнала сразу, по угловатым «р» и нервным «к». Словно он всё же пришёл, дошёл до порога, но не решился постучать ещё раз. Или знал, что она поймёт без слов.
Она застыла. Смотрела на дверь, на плед, на свои дрожащие пальцы. В голове всплывали обрывки: как он уходил, как звякнул ключ о подставку для обуви, как она потом боялась тишины. Потом подняла плед, занесла в квартиру и развернула. Внутри лежал ключ. Тот самый, который он когда-то не вернул. Простой, потрёпанный, с царапиной у основания — она помнила этот дефект, как шрам на общей памяти.
Алина отключила сигнализацию. Положила ключ обратно в плед. Сидела минуту, глядя на него, будто на знак чего-то незавершённого. А потом подошла к двери и медленно, едва слышно, снова приоткрыла её.
На всякий случай. Или на тот случай, если в жизни всё же остаётся место для неожиданных возвращений.
