В одном городе жила женщина по имени Людмила Семёновна. Жизнь её складывалась, как ей казалось, весьма благополучно. Семью создать не удалось, детей не было, зато была своя квартира, где царили уют и чистота. Работала она главным бухгалтером на обувной фабрике — должность солидная, зарплата стабильная.
Так, тихо и размеренно, Людмила Семёновна дожила до пятидесяти. Жизнь её устраивала, особенно на фоне беспорядков, царивших у соседей. Приятно было осознавать, что у неё всё под контролем. Ведь она человек порядочный, никому зла не желает, живёт по совести.
А вот соседи… Одна, к примеру, бабка за шестьдесят, а волосы выкрасила в фиолетовый! В таком возрасте — позор! Да ещё и в рваных джинсах похаживает, будто молодая. Весь подъезд над ней посмеивается — ясно, ненормальная.
«Безобразие!» — мысленно возмущалась Людмила Семёновна, встречая эту чудачку в лифте. И тут же радовалась, что сама выглядит прилично, как положено женщине её лет.
Про другую соседку и говорить противно. Двадцать один год, а уже с ребёнком. Малышке лет пять — значит, родила в шестнадцать! В школе, наверное, ещё училась. Да и где родители смотрели? Хотя… родителей у неё нет, живёт одна с дочкой. И что удивительно — подружилась с той самой фиолетоволосой старухой. Пока девчонка на работе, бабуля с малышкой возится.
Людмилу Семёновну это не удивляло. «Рыбак рыбака видит издалека», — думала она. — «А ко мне не лезут. Видят солидную женщину — стесняются. Только «здравствуйте» в лифте буркнут — и всё».
Ну а последний сосед… Мужик лет тридцати, весь в татухах! Первый раз увидела — обомлела. Ну разве нормальный человек так себя уродует? Ясно же — неумный, вот и старается хоть как-то выделиться. Лучше бы книжки почитал!
Так рассуждала она ежедневно, встречая соседей. А вечером, лёжа на диване, со злорадством обсуждала их со своей подругой по телефону. Других тем для разговоров не было, так что «татуированный дегенерат», «распутная малолетка» и «психованная старуха» стали главными героями их бесед.
Но однажды вечером всё изменилось. Людмила Семёновна возвращалась с работы в ужасном состоянии. На фабрике обнаружили недостачу — впервые за двадцать лет! Конечно, виноватой сделают бухгалтера… Голова раскалывалась, в ушах звенело, ноги стали ватными.
С трудом доплёлась до подъезда и рухнула на скамейку. Вдруг кто-то осторожно тронул её за руку. Подняв голову, она увидела ту самую «психованную старуху» с фиолетовыми волосами.
— Вам плохо? — тревожно спросила та.
— Голова… кружится… — прошептала Людмила.
— Пойдёмте к Сергею, он сегодня дома. Вы совсем зелёная.
— К какому Сергею? — удивилась женщина.
— Ну как? Он же с вами на этаже живёт. Кардиолог. Разве не знали?
Поднявшись наверх, соседка позвонила в дверь. Каково же было изумление Людмилы Семёновны, когда на пороге оказался тот самый «татуированный дегенерат», который, по её мнению, не мог быть ничем хорошим.
Мужчина померил давление, уложил её на диван, дал таблетку. Вскоре полегчало.
— Обязательно к врачу! Давление — штука серьёзная, даже для таких молодых дам, как вы, — усмехнулся он, когда она пришла в себя.
Людмила смущённо поблагодарила, вспоминая, как ещё вчера клеймила его перед подругой: «Татухи — признак ума, не хватает!» А он, оказывается, врач, людей спасает…
Вернувшись домой, она прилегла, размышляя о своём заблуждении. Да и та «странная» старуха оказалась доброй…
Тут в дверь постучали. На пороге стояла фиолетоволосая соседка с девочкой на руках — той самой, которую «распутная малолетка» родила «в шестнадцать».
— Проведать вас решила, — улыбнулась старушка. — Извините, что с Лизкой, Таня на смене… Давно хотела познакомиться, да вы всё сами по себе. А тут случай представился!
— Проходите, чаю налью, — неожиданно для себя сказала Людмила. — Спасибо, что тогда помогли…
— Да ладно вам! Я с молодости за больными ухаживаю. Мама у меня с четырнадцати лет лежачая была… До тридцати возле неё — ни учёбы, ни личной жизни. Чуть ребёнка не опоздала родить… Ладно, не будем о грустном. Теперь хоть волосы крашу, как хочу, — бабка виновато потрогала свои яркие пряди. — Таня уговорила. Да и футболки мне модные покупает… Хоть в старости поживу. Хотя Тане ещё тяжелее.
— А что с Таней? — насторожилась Людмила.
— Да Лизка ведь ей не дочь, а сестра. Родители в аварии погибли… Она её удочерила, бросила институт, работает без выходных. Сергей иногда помогает — тот, что вас сегодня спас…
После их ухода Людмила Семёновна долго сидела на кухне, глядя в пустоту. Надо бы предложить Тане помощь — может, иногда с Лизой посидит. Да и волосы она давно мечтала покрасить в медный… Только всё боялась, что неподобающе. Завтра же спросит у соседки, как лучше! Да и Сергея надо позвать — пирогами отблагодарить…
