— Ты опять купил не тот хлеб. Я же просила — бородинский, — Ольга положила буханку на стол и даже не взглянула на Дмитрия.
— Он был последний, — спокойно ответил он. — Чего ты злишься? Хороший хлеб.
— У Феди потом живот болит. Тебе легко говорить, не ты ночью с ним сидишь и но-шпу даёшь.
Дмитрий закрыл глаза, медленно выдохнул. Поставил сумку с продуктами у окна и сел на табуретку. Будто старался держаться подальше. Хотел быть ближе, но не получалось.
В дверь позвонила Алина. С гостинцами и улыбкой. В доме сестры её всегда охватывало чувство, будто время здесь застыло. Вечная суета, но по-домашнему тёплая. Её тянуло к этому теплу.
— Привет, мои родные. Как тут у вас? Тишина да покой?
— Какая там тишина! Только уроки доделали, ещё ужин, купание. Да бельё погладить, — ответила Ольга, разбирая пакеты. — С утра на ногах, сесть некогда.
— Колени ещё не хрустят? — усмехнулась Алина, снимая куртку.
Дмитрий лишь кивнул в знак приветствия и ушёл в спальню. Он давно не лез в женские разговоры.
— Всё как обычно? — тихо спросила Алина, глядя на сестру.
— О чём ты?
— Ну, ты опять одна. А Дима в соседней комнате, как мышь под веником.
Ольга раздражённо махнула рукой.
— Не начинай. У нас просто… разделение обязанностей. Я по дому и детям, он работает. Как у всех.
— Я не об этом. Он уже два часа как дома. Ты хоть слово с ним за это время сказала?
— Ну прости, я не обязана каждый вечер устраивать ему романтический ужин. У нас дети.
Кухня была маленькой. Узкий стол, стулья с потрёпанными подушками, облезлая разделочная доска. На стене — расписание кружков и тренировок. Всё аккуратным почерком Ольги.
— Для тебя дети — это конец всему? — спросила Алина.
Ольга пожала плечами.
— Я просто не хочу, чтобы у них было… как у нас. Помнишь, как мама нас целыми днями одних оставляла? А папа тогда пил, пока она на трёх работах крутилась? И в квартире вечно был бардак. Я в туалет боялась зайти, пока сама убираться не начала.
— Помню, — вздохнула Алина. — А ещё помню, как мы на полу валялись и мультики смотрели. Ты с мальчишками когда в последний раз так делала?
Ольга потупила взгляд. Ответ был ясен.
— Им нужна математика, английский и футбол, а не мультики.
— А Диме тоже ничего не надо?
Ольга бросила взгляд в коридор, нахмурившись.
— Он взрослый. Потерпит ради семьи.
Алина замолчала. Только смотрела на сестру: под глазами — синие тени, волосы в небрежном пучке. Её руки не останавливались: открыть, закрыть, помешать, убрать.
— Ты его любишь? — вдруг спросила Алина.
— Ты что, с ума сошла? Конечно! Просто сейчас не до этого.
— Уже десять лет «не до этого». С тех пор, как родился Серёжа.
В комнату зашёл Федя. В пижаме, растрёпанный, как воробышек.
— Мам, у Серёжи книжка порвалась. Он говорит, что это я. Но я не трогал!
— Сейчас разберусь.
Ольга мгновенно встала и ушла. Алина осталась одна, но ненадолго. Через пару минут появился Дмитрий. Будто ждал, пока жена уйдёт, чтобы налить себе воды.
— Устал? — мягко спросила Алина.
— Ничего. Просто иногда кажется, что если я исчезну, она и не заметит, — тихо признался Дмитрий.
— Заметит. Но, возможно, слишком поздно.
Он пожал плечами, отвернулся.
— Я их люблю. Но чувствую себя здесь как мебель. Принёс деньги — и свободен.
Алина не нашла что ответить, а Дмитрий и не ждал. Он просто ушёл обратно в спальню.
Ольга так и не вернулась. Застряла между порванной книгой, пыльными подоконниками и небрежно сложенным бельём.
Следующее утро началось с перепалки у гардероба. Ольга, как всегда, пыталась всех утеплить.
— Серёжа, надень куртку с капюшоном.
— Мам, мне жарко. Мы же в ТЦ едем, там тепло.
— А пока по улице идти? Кто потом тебе нос вытирать?
Федя крутился у двери, натягивая носки прямо на сапоги, «чтоб не скользило». Ольга рявкнула — он дёрнулся, стал переобуваться. Дмитрий тем временем сидел в машине. Не раз предлагал помочь, но слышал одно: «Сама справлюсь, не мешай».
В машине он осторожно спросил:
— Слушай, может, завтра вдвоём куда-нибудь? В кино или в кафе. Помнишь, как раньше ходили?
— Завтра? А дети с кем? — удивление в голосе Ольги сменилось раздражением. — Их же нельзя просто так оставить!
— Им двенадцать и пять. Серёжа спокойно сделает бутерброды.
— Да, а заодно и кухню спалит. Ты серьёзно? Они вон обуться нормально не могут.
В торговом центре дети потянули родителей в фудкорт. Ольга преградила им путь рукой.
— Дома суп ждёт. От фастфуда потом живот болит.
— Мам, ну это же выходной, — вздохнул Серёжа. — Мы не каждый день.
— Я сказала. Без обсуждений.
Через полчаса Федя начал хныкать от голода. Серёжа отказался мерить джинсы, и Ольга резко накричала на него. Так резко, что он замолчал и насупился.
Такое бывало и раньше. Но именно сегодня Дмитрий понял — хватит.
— Ты себя со стороны слышишь?
— А ты? — она резко повернулась. — Ты вообще что-нибудь слышишь, кроме своих дел?
— Я слышу, как ты целый день командуешь. Даже когда это ни к чему.
— Потому что если я не буду — всё развалится!
— Всё уже развалилось, Оля.
Они ушли раньше, чем планировали. Дмитрий молча вёл машину, Ольга смотрела в окно, дети затыкали уши наушниками.
Дмитрий остановился у дома, но не вышел.
— Ты ещё куда-то едешь? — удивилась Ольга.
— Мне надо подумать. Побыть одному. Сегодня меня не жди.
— Что?! — в голосе Ольги дрожали обида иОна долго смотрела на закрывающуюся дверь, понимая, что это не просто его уход — это последний звонок, после которого либо всё изменится, либо сломается навсегда.
