**Судьбоносная поездка в родной дом**
Морозным декабрьским утром Татьяна с мужем Дмитрием отправились в старинный городок Звенигород, где жили её родители. Снег хрустел под валенками, а тяжёлые тучи сулили метель. Впереди лежала долгая дорога, полная тревог. Родители уже ждали их у калитки, и, как только машина остановилась у знакомого крыльца, гостей окружили тёплые объятия и радостные возгласы. В доме пахло пирогами, а в печи потрескивали берёзовые поленья, наполняя комнату уютом.
Отец Татьяны, Геннадий Степанович, увёл Дмитрия в горницу — поговорить о делах: о ценах на лес, охоте да о том, как управу найти на соседа-скандалиста. Сама же Татьяна с матерью, Анфисой Гавриловной, остались на кухне, где за самоваром завели разговор о самом сокровенном. Мать беспокоилась: когда же молодые подумают о детях? Татьяна, улыбнувшись, ответила:
— Скоро, матушка, не тревожься. Год пройдёт — и всё устроится.
Но в голосе её слышалась неуверенность, а на сердце лежал камень. Ночь окутала дом, за окном завывала вьюга, словно голос тоскующей души. Татьяна прижалась к Дмитрию, и его ласки были такими же нежными, как в первые дни их любви. Она засыпала, чувствуя себя под защитой, но где-то в глубине души шевелился страх.
Утро началось с аромата сбитня и золотистых оладий. Татьяна, умывшись ледяной колодезной водой, подошла к мужу. Дмитрий вдруг вскрикнул, схватившись за плечо. Лицо его исказилось от боли, и в сердце Татьяны впилась холодная игла.
— Опять старый недуг, — прошептал он, пытаясь шутить. — Пройдёт.
Анфиса Гавриловна принесла мазь из бабушкиных запасов и тёплый платок. Ловко перевязав зятя, она шептала: «Всё наладится». Но Татьяна видела, как он стискивает зубы, и её охватила тревога.
— Таня, видно, тебе вести машину, — тихо сказал Дмитрий, оставшись с ней наедине.
Она кивнула, хотя внутри всё сжалось от страха. Дорога домой казалась опасной, особенно после ночной метели. Но выбора не было.
Тот год стал испытанием. Встретить Новый год у родителей не удалось — Дмитрий угодил в дела: купцы из Твери сулили выгодный торг. Татьяна понимала необходимость, но вина грызла её. Они решили навестить стариков за две недели до праздника, привезя гостинцы: отцу — часы с кукушкой, матери — шубу на лисьем меху. В возке лежали мёд, пряники и бутыль настойки — всё, как водилось у них исстари.
Но радость омрачила весть: умерла подруга Ольга, с которой они ткали холсты с юных лет. Слёзы лились градом, а сердце ныло. Дмитрий обнял жену, но утешения не помогали — жизнь оказалась хрупкой, как лёд на реке.
Ночь перед дорогой была тревожной. Татьяне снились страшные сны, но утром она не могла их вспомнить. Только тяжесть на душе не проходила. Молча, чтобы не тревожить мужа, они выехали на рассвете.
К удивлению, день выдался ясным. Лёгкий морозец, редкие лучи солнца — казалось, сама судьба благоволила им. В городе дорога была скользкой, но, выехав на тракт, они облегчённо вздохнули: снег укатали. Однако через полсотни вёрст небо потемнело, и началась пурга. Татьяна, стиснув руль, боролась со страхом, пока машина пробивалась сквозь снежную пелену.
Когда они добрались до Звенигорода, родители уже стояли у ворот. Объятия, смех, тёплые руки — на миг тревога отступила. За столом, среди знакомых запахов и шуток, Татьяна почувствовала себя девочкой. Но разговор о детях снова задел её душу. Мать смотрела с надеждой, и Татьяна, чтобы утешить, пообещала: «Скоро, мама».
Ночью вьюга бушевала. Ветер выл, будто оплакивал чьи-то несбывшиеся мечты. Татьяна, кутаясь в тулуп, прижалась к Дмитрию. Его ласки успокаивали, но мысль о завтрашней дороге не давала покоя.
Утром, после сытного завтрака, Дмитрий признался: плечо болит по-прежнему. Татьяна, собрав волю, села за руль. Родители махали им вслед, но в глазах Анфисы Гавриловны читалась тревога. Когда возок тронулся, мать перекрестила их:
— Храни вас Господь…
Дорога оказалась страшной. Непроезжие сугробы, гололёд, встречные телеги — Татьяна напрягалась изо всех сил. Дмитрий молчал, лишь изредка подсказывая, где свернуть. Он обещал сменить её, но она видела, как он кусает губы от боли.
И вдруг — беда. Навстречу вылетела кибитка. Татьяна рванула руль в сторону, но колёса потеряли сцепление. Возок закрутило, и в голове мелькнуло: «Конец». Секунды стали вечностью. Машина съехала в кювет, провалилась в снег и, накренившись, ударилась о сосну.
Двигатель работал, из горластого динамика лилась «Катюша». Татьяна и Дмитрий, пристёгнутые, не верили, что живы. Он заговорил первым:
— Жива?
Она кивнула, чувствуя, как дрожат пальцы. Дмитрий, забыв о боли, стиснул её в объятиях. К ним уже бежали люди — мужики с соседних возков напоили их горячим сбитнем. Машина почти не пострадала: вмятина да треснувшее стекло. Подмога быстро вытянула возок на дорогу.
— Везучие вы, — сказал один из мужиков. — Снег-то мягкий. Дальше сами?
— Сами, — твёрдо ответил Дмитрий, садясь за руль.
Они тронулись, а провожатые исчезли в сумерках. Дома они позвонили родителям, умолчав о беде. Татьяна же запомнила материны слова: «Храни вас Господь». Это Он спас их, в этом она не сомневалась.
Через месяц на приёме у знахарки Татьяна узнала новость, объяснявшую всё: она ждала ребёнка. Значит, той ночью в родительском доме зародилась новая жизнь, а Господь уИ теперь, глядя на спящего малыша, она понимала, что самые страшные бури порой приводят к самым светлым берегам.
