Сильнее смерти
Татьяна открыла глаза. Настенные часы показывали половину восьмого. Рядом висела фотография мужа с траурной лентой в уголке. Так начиналось каждое её утро. Она смотрела на циферблат, затем — на его улыбающееся лицо. Или наоборот. «Привет. Доброе утро, солнышко!» — так он когда-то будил её. Теперь поцеловать не мог.
***
Через девять дней дочь сняла чёрную ленту с портрета перед отъездом. Утром Татьяна проснулась, увидела рамку без траурного знака и на миг поверила, что всё это был страшный сон.
Она зашла на кухню, где дочь жарила оладьи.
— Папа уже ушёл? — спросила она.
Дочь резко обернулась, широко раскрыв глаза.
— Мам, ты меня пугаешь. Во-первых, сегодня воскресенье, а во-вторых… Вчера же были похороны. Ты что, не помнишь?
Татьяна тяжело опустилась на стул.
— Ты ленточку убрала… Я подумала…
И тут её накрыло. Горе сжало грусть каменными пальцами, перехватывая дыхание. Дочь присела перед ней, взяла за руки.
— Мамочка, прости. Я сейчас всё верну. Не подумала…
Когда Татьяна вернулась в комнату, лента снова была на месте. От этого стало не легче, а даже хуже. Лучше бы сон длился вечно. Но вслух она этого не сказала.
— Может, поедешь со мной? Отвлечёшься немного? — предложила дочь.
— Всё в порядке, я не сумасшедшая. Просто… когда увидела без ленточки, так захотелось верить. Я останусь. «С ним», — чуть не сорвалось, но она испугалась напугать дочь ещё сильнее.
— Я просто предложила.
— Ага, — усмехнулась Татьяна.
— Ну не сердись…
Дочь уехала, пообещав звонить каждый день. Она вышла замуж за однокурсника и перебралась в его родной город. Там ей нравилось.
***
Прошло восемь месяцев. Боль не утихла, но Татьяна научилась с ней жить. Она включила воду в ванной. На потолке погасла ещё одна лампочка. «Даже лучше, — подумала она, умываясь. — В полумраке моё отражение не такое измученное».
Во дворе деревья покрылись зелёной дымкой молодых листьев. Но небо хмурилось, предвещая дождь.
Татьяна поставила пустую кружку в раковину и стала собираться. По выходным она часто ездила на кладбище, особенно теперь, когда сошёл снег. Сегодня ровно восемь месяцев. Восемь месяцев одного сплошного дня, наполненного тоской.
У ворот продавали цветы. Она купила живые. Могила мужа уже терялась среди новых. Она убрала увядшие бутоны, поправила венки, провела пальцами по его фото. Оно выцвело, и черты стали стираться. Летом приедут дочь с зятем — поставят памятник…
На похоронах батюшка сказал: «У Бога все живы». Эти слова застряли в сердце. Может, поэтому её тянуло сюда. Здесь она чувствовала его сильнее. Не в земле, а выше… где души обретают покой.
— Привет. Тут у тебя компания прибавилась. А я всё равно одна… Дочь звонит каждый день. У неё всё хорошо. Помнишь, как ты не одобрял её замужество? Они счастливы с Серёжей.
Представляешь, она думала, что беременна, но тест отрицательный. Обрадовалась и расстроилась. Не хочет пока детей. Обещала назвать сына в твою честь. Ты не против?
Скучаю ужасно. Всё из рук валится. Твою кружку разбила, прости… Хотела убрать. Чай пролила. В магазине постоянно забываю продукты. Огурцы оставила вчера. Дочь смеётся: «Весь район кормим!» На работе тоже косячу. Лампочки перегорели. Ты запасные где-то оставлял?
На голову упала холодная капля.
— Дождь начинается. Ладно, я скоро. До встречи, родной. — Она потрогала фотографию в последний раз и пошла к выходу, обходя свежие холмики.
Автобуса пришлось ждать долго. Татьяна промокла и дрожла. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось.
У подъезда стоял грузовик. Грузчики таскали коробки в лифт. Соседка ругалась, что не пройти.
— Здравствуйте. К кому переезжают? — спросила Татьяна.
— Здравствуй. На шестой этаж, под тобой. Королёвы продали квартиру зимой. Ладно, мне надо, внучка одна… — Они разошлись в узком проходе.
Татьяна поднялась домой. Включила свет — и сразу наступила в лужу.
— Вот ещё чего не хватало!
Под раковиной текла труба. Если вызвать слесаря, весь подъезд останется без воды до понедельника. Она поставила ведро и пошла к новым соседям. Дверь была приоткрыта.
— Хозяева, я вас заливаю! — крикнула она.
Из-за двери вышел мужчина лет сорока. Татьяна вздрогнула.
— Здравствуйте, я сверху. У меня потёк кран… У вас не затопило?
— Сейчас проверим.
На кухне потолок был мокрый.
— Я заплачу за ремонт, — смутилась Татьяна.
— Пустяки, я всё равно ремонт затеял. Давайте к вам посмотрим. Слесаря вызывали?
— Он воду перекроет. До понедельника…
— Ладно. Сейчас разберусь с вещами и поднимусь.
Он пришёл через два часа. Покопался под раковиной и починил.
— До понедельника хватит, но слесаря всё же вызовите. — Он разогнулся с трудом. — Ванную посмотреть?
Она кивнула.
— Лампочки перегорели, — констатировал он. — Завтра куплю новые.
— Не надо, я потом…
Он посмотрел на неё внимательно.
— Чаю хватит, — улыбнулся он. Улыбка была тёплой. Татьяна покраснела.
На следующий день он поменял лампочки. Сразу стало светлее. Заодно подтянул розетку. Она угостила его чаем с пряниками.
— Вы меня не узнаёте? — вдруг спросил он.
— А должны?
— Такое имя не забывается. Как вас в детстве звали?
— Иголочкой. Я худенькая была. Бабушка так говорила. А вы откуда знаете?
— Я врач. Работал в больнице, куда привезли вашего мужа. Врачи запоминают пациентов… особенно тех, кого не смогли спасти. Вы тогда сидели в коридоре. Не кричали, просто плакали. У него были травмы, несовместимые с жизнью.
Татьяна молча кивнулаОна вытерла слёзы, взглянула в его понимающие глаза и вдруг осознала, что жизнь, вопреки всему, продолжается.
