Ксения давно замечала, что с Денисом что-то не так. Ощущала это каждой клеткой. Где-то внутри тревожно ныло: любовь угасла, осталась лишь привычка. Они жили, как незнакомцы под одной крышей, копили обиды, избегали разговоров.
Она делала вид, что всё нормально. Притворялась, что не замечает его отстранённость. Но если копнуть глубже — а стоит ли? Вдруг вскроется то, с чем уже не сможешь мириться? А как же дочь? О ней надо думать в первую очередь.
Ксения готовила, убиралась, следила, чтобы Настя не болталась с подругами до ночи и вовремя делала уроки. Девочка взрослела, завела свои секреты — это нормально. А Денис… Денис лишь приносил зарплату. На этом его вклад в семью заканчивался.
Последнее время он не выпускал телефон из рук. Сидел, уткнувшись в экран, будто мальчишка.
Как назло, Ксения заболела. Температура, голова раскалывалась, всё тело ломило. Попросила мужа приготовить хоть что-нибудь. Настя опять пропадала у подруг.— Да ладно, бутерброды с чаем сойдут, — отмахнулся Денис.
Ксения не стала спорить — не было сил. Два дня провалялась в полусне. Когда стало легче, вышла на кухню и обомлела: гора грязной посуды, переполненное ведро, коробки от пиццы. В прихожей — песок, в стиралке — его рубашки, в холодильнике — пустота. Взялась за уборку, готовку, к вечеру валилась с ног.
После ужина раковина снова была забита. Ксения еле сдержала слёзы. Терпение лопнуло.— Хватит! Я не прислуга! Работаю наравне с тобой, а потом ещё и дома всё на мне! Хоть бы чашку за собой помыл!
— Всё равно будешь мыть, — равнодушно бросил Денис.
— Завтра мусор вынесешь. Пакет у двери оставлю.
— Ладно, — не отрываясь от телефона.
— Не «ладно», а сделаешь! — голос дрогнул. — Раньше помогал, даже пылесосил! Я не звёзд прошу — просто мусор выкинуть! Ты меня вообще слышишь?! Оторвись от телефона!
— Чего разоралась? Ты же женщина — твоя работа. Я деньги приношу. Чего ещё надо? Две бабы в доме, а я тарелки мыть должен?
— Бабой дочь называешь?! — Ксения вспыхнула.
— Кстати, где она? Твоё воспитание — разрешаешь шляться. Из-за какой-то тарелки истерику закатила…
— Дело не в тарелке! В твоём равнодушии!
— Всё! Надоела! — Он выбежал из кухни. Вскоре хлопнула дверь ванной.
На столе замигал экран его телефона. Ксения успела разглядеть имя: «Света». Всё встало на свои места.
Денис вернулся, хватаясь за телефон.— «Света» — это Светлана? Света? — голос дрожал, но она старалась звучать спокойно.
Он замер, потом резко развернулся.— Ты в мой телефон лазила?!
— Он у тебя под паролем. Есть что скрывать? — про себя умоляла: «Соври, пожалуйста…»
— А если и так? — Он с вызовом посмотрел ей в глаза. — Да, у меня есть другая. Давай разойдёмся цивилизованно.
— Это… как? — слёзы хлынули ручьём.
— Ну вот, началось, — закатил глаза. — Хочешь играть жертву — живи как хочешь.
Мир рухнул в одно мгновение.
— Чего встала? Собирай вещи.
— Что?.. Куда?..
— Квартира моя. Родители подарили. Размениваться не буду.
— А мы с Настей где жить? Ты шутишь?!
— Нет. Поезжай к родителям.
— Я никуда не пойду! — за спиной Дениса раздался голос Насти.— Вы разводитесь? Я останусь с папом.
— Подслушивала? — Денис фыркнул.
— Вы орали так, что соседи слышали.
— Видишь? — он торжествующе указал на дочь. — И кто тут плохой? — И ушёл. Наверное, писать Свете, что жильё скоро освободится.
— Ты не можешь с ним остаться! У него же… — Ксения сглотнула ком в горле. — Он будет жить не один.
— Ну и что? У меня своя комната. К бабке с дедом не поеду — у них дыра глухая. Тут школа, друзья. Я никуда не уйду. Уроки делать, — Настя хлопнула дверью.
Ксению накрыла паника. Была семья — и вот её вышвыривают из дома. Как? Почему? Даже дочь предала. Надо успокоиться. Насте всего шестнадцать, она не понимает.
Утром Ксения ушла, пока те спали. На работе коллега Люда сразу заметила её состояние.— Что случилось?
— Нет семьи. Нет дома. Идти некуда, — она закрыла лицо руками.
— Всё так серьёзно?
— Да. Квартиру искать надо.
— У меня есть однушка. От отца осталась. Запущенная, но жить можно. Бери, плати коммуналку.
Квартирка оказалась старой, с выцветшими обоями. Но Ксения до ночи мыла, оттирала, сняла серые занавески. Хорошо, что Настя не видела.
Дома её никто не хватил.
С Людиной помощью перебрала вещи. Купила вина, плакала до хрипоты.
Звонила Насте. Та бросала: «Всё норм. К папе Светка переехала. Клёвая, косметику мне отдала…»
Вышла к школе — дочь накрашена, как кукла. «Не приходи больше», — бросила та.
Чтобы не сойти с ума, взяла подработку в строймаге. Вечером раскладывала товар, мыла полы. Домой — к полуночи. Но платили хорошо. Через год взяла ипотеку. Купила однушку. Если Настя одумается…
Переехала. Спала на матрасе, потом купила диван. Рабочий Витя помог собрать мебель. За борщ рассказал: тоже разведён, жена ушла к богатому.
Стал заходить чаще: то полку прибьёт, то розетку починит. Однажды засиделись допоздна — остался ночевать. Потом переехал. Звал замуж, но Ксения ждала дочь.
А та не звонила.
Год спустя в дверь позвонили.— Мам… — Настя стояла на пороге.— Я… не поступила. Папа денег не дал. Светка сказала, им самим надо…
Ксения обняла её, дрожа.— У меня нет денег, дочка. Ипотека… Но Витя говорит«Но можешь пойти работать к нам в магазин — накопишь и поступишь в следующем году», — сказала Ксения, глядя в глаза дочери, и вдруг поняла, что даже если Настя опять уйдёт, эта боль больше не разорвёт её сердце, потому что теперь у неё есть дом — пусть маленький, но свой, и рядом человек, который не бросит.
