**Дневник. Запись от 12 июня.**
Всю жизнь Оля ненавидела своё тело. С детства её дразнили «пышечкой», а она с завистью смотрела на хрупких одноклассниц. Сколько ни пыталась сидеть на диетах — вес не уходил.
— Хватит мучить себя, — говорил отец. — Ешь нормально. Кто тебя полюбит, тот полюбит и так. Ведь главное не фигура, а душа. Мама твоя тоже не худышкой была, а я всё равно влюбился. Женщина должна быть мягкой, как пуховик в мороз.
— Легко тебе говорить! Ты хоть десять пирожков съешь — хоть бы что. А я? — вздыхала Оля.
— Ты чего это замахнулась на диету? Влюбилась, что ли? — вдруг спросила мать.
Оля покраснела.
— У меня тоже в школе была любовь, — продолжала мать. — Он за той, самой красивой в классе, бегал. А после школы я его лет через пять встретила… И знаешь, даже обрадовалась, что не с ним.
— Почему?
— Женился он на той красотке. Денег ей вечно не хватало — платья, украшения… Вот он и запустил руку в кассу, сел. Вышел — работал, где придётся, запил. А начиналось-то всё так романтично…
— Но если бы он выбрал тебя? Может, не спился бы…
— Не мог он меня выбрать. Ему стройные нравились. Да и если бы выбрал — всё равно бросил. Тогда бы я твоего отца не встретила. Всё к лучшему, дочка.
— Всё равно хочу похудеть, — упрямо сказала Оля.
Весь вечер она листала форумы, разглядывала «до и после». «Если у них получилось — и у меня получится».
Утром потянулась к часам — ещё можно поваляться. И вдруг вспомнила: «Новая жизнь начинается сегодня». За окном — хмуро, дождь на подходе. «Может, завтра? Нет, иначе так и буду откладывать». Натянула спортивный костюм.
На улице — ни души. «Хорошо, никто не увидит». И побежала.
Через пять минут — колет в боку, кашель душит, пот рекой. Остановилась, отдышалась. Размахнулась руками, как мельница, и поплелась обратно. «Ничего, привыкну».
Наутро всё тело болело. Всё равно вышла. Домой доползла еле-еле.
— Ты откуда вся мокрая? — удивилась мама.
— Бегала.
— Спортом занялась? Молодец. Я так не могу — воли не хватает. Душ прими да завтракай, а то в школу опоздаешь.
— Только кофе. Пироги не буду, — твёрдо сказала Оля.
— Резко начинать не стоит, — покачала головой мать. — Как на длинной дистанции: если сразу рванёшь — до финиша не добежишь.
— Уважаю, — отец хлопнул дочь по плечу, взял пирожок и с наслаждением откусил. — За тебя доем.
Оля сглотнула слюну. «Один не повредит…» Но не поддалась. Выпила кофе и вышла.
— Теперь совсем есть перестанет, — вздохнула мать.
Шло время. Оля удлиняла маршрут. Как-то заметила — джинсы болтаются. Кинулась к зеркалу — но изменений не увидела.
Однажды её обогнали две стройные девушки. Одна, пробегая, крикнула: «Жир с толстухи капает — вот и скользко!» Вторая смущённо улыбнулась.
«Не выйдет. Может, лучше на танцы?» Записалась в кружок.
В раздевалке услышала: «Корова пришла». Дождалась, когда все уйдут, чтобы переодеться.
Мама подкладывала лишнюю котлету — Оля отказывалась. Бегала ещё упорнее.
К выпускному похудела. Не модель, но себе уже нравилась.
После вручения аттестатов начались танцы. Оля стояла в сторонке. Вдруг увидела — классная что-то говорит Сергею. Тот направился к ней под медленную музыку. «Попросили… Из жалости». Всё равно вышла.
— Эй, Серега, осторожнее! Наступит на ногу — инвалидом станешь! — крикнула «королева» класса. Все захихикали.
— Хватит! — резко оборвал Сергей. — Злые вы, потому что голодные?
Девчонки притихли.
— Не слушай их. Ты легко двигаешься, — закружил Олю.
Она летела от счастья. Но больше он не пригласил.
После школы Оля поступила в мединститут. Бегала, несмотря на боль. Вес уходил.
С Сергеем не виделась. В соцсетях — он на лыжах, иногда с девушками. Оля ревновала.
Создала фейк «Анжела», написала ему. Он ответил. Стали переписываться.
— Давай встретимся? — предложил он.
Оля обрадовалась, потом передумала. «Всё ещё неидеальна». Но пришла — спряталась за углом, увидела его и ушла. Потом солгала, что не смогла.
Переписка заглохла. Позже он выложил фото с кольцом: «Встретил ту самую». Оля рыдала в подушку.
На старших курсах попала в реанимацию на практику. Увидела Сергея — в коме после аварии.
— Прогнозы? — испуганно спросила у преподавателя.
— Тяжёлая ЧМТ, переломы. Чем дольше в коме — тем хуже.
Оля уговорила пускать её к нему. Дни напролёт говорила с ним: «Весна, почки набухли… Очнись».
Он очнулся.
— Ты кто? — спросил.
— Оля Савельева. Из твоего класса.
Она сняла маску.
— Похудела… Красивая, — сказал он.
Через месяц он уже ходил. Оля заходила реже.
— Ты мне зачем? Из жалости? — спросил он как-то.
— Ненавижу жалость. Помнишь, как на выпускном за меня заступился?
Он опустил глаза.
— А где та, с кольцом?
— Узнала, что я инвалидом могу остаться — сбежала. Ты не испугалась.
— Ты поправишься.
— Почему редко приходишь?
— Сессия.
Однажды увидела ту девушку у его кровати — ушла, не замеченная.
— Почему грустишь? — спросила мать вечером.
Оля рассказала. Больше не приходила.
После сессии зашла — его уже выписали.
Как-то встретила его на улице. Он хромал, но улыбался:
— Наконец-то нашёл. Хожу тут каждый день — не знал, где ты живёшь.
— Я приходила… У тебя та девушка была.
— Она извинялась. Я простил. Всё.
— Помнишь Анжелу? Это я писала. Я тогда приОни поженились через год, когда Сергей окончательно окреп, а Оля получила диплом, и теперь каждое утро бегали вместе, смеясь над тем, как когда-то боялись быть неидеальными.
