**Артистка**
Валентина вошла в вагон метро и обмякла на сиденье. И зачем надевала эти сапоги на шпильках? А потому что в любом возрасте женщина должна выглядеть женственно.
Она поймала своё отражение в тёмном стекле. Ну что, вполне ничего. «Особенно если выспаться, навести тонну косметики и глядеть не в зеркало, а в мутное окно», — съязвил внутренний голос.
«Глаза грустные. Наверное, усталость». Валентина отвела взгляд. «Пора бы одеваться по возрасту, хотя бы каблуки снять», — подумала она. — «Только бы добраться до дома, скинуть проклятые сапоги, тяжёлую шубу. И зачем так вырядилась?»
Её давно забыли и не узнавали, но привычка выходить «при параде» осталась. Не то чтобы Валентина была знаменитостью. Но после ролей в кино её стали замечать. А какие мужчины кружили вокруг! Не было дня, чтобы после спектакля кто-то не ждал у служебного выхода с букетом.
Звали её тогда не Валентина Соколова, а Людмила Лебедева. Звучало! Она гордилась, видя своё имя в титрах, хоть и всего в двух фильмах.
Душно. Расстегнула верхнюю пуговицу шубы, сбросила с шеи платок, встряхнула головой. Волосы поредели, но умелая стрижка и покраска скрывали это. Она снова глянула вперёд — и вместо своего отражения увидела молодого мужчину, который смотрел прямо на неё и улыбался.
Людмила тут же отреагировала, как привыкла на мужское внимание: слегка приподняла подбородок, улыбнулась и тут же отвела взгляд. Мол, заметила, оценила и довольно.
«Надо было ехать на такси. Дорого, зато быстро. Не вымоталась бы», — проворчала про себя. Третий муж уговаривал её получить права, но она так и не решилась. Боялась.
Аркадий, третий муж Людмилы, был удачнее остальных. Жаль, рано умер. После него она зареклась замуж. Да и кто уже предложит?
А какой красавицей она была! Точеный нос, алые губы, густые ресницы. А глаза — живые, искристые. Фигура и сейчас ничего. Не каждая в её годы может похвастаться. «Берегла себя, не рожала. Вот теперь и доживаешь в одиночестве», — язвительно заметил внутренний голос.
— Отвяжись, — лениво огрызнулась Валентина, но тут же оглянулась. В последнее время она часто бормотала себе под нос.
Никто не обратил внимания. Вагон был полупуст. Кто-то дремал, кто-то уставился в телефон. Только мужчина напротив продолжал смотреть. Валентина отвернулась и вернулась к воспоминаниям.
Жаль, поздно родилась. С её-то внешностью могла бы сыграть в «Карнавальной ночи» не хуже Орловой. Голос, правда, высоковат, но это ерунда — петь бы за неё могла дублерша. А танцевала она отлично.
На съёмках первого фильма, где она как раз танцевала, познакомилась с первым мужем — харизматичным актёром. Бурный роман, скоропалительный брак. Прожили чуть больше года.
Он играл не только на сцене. Она узнала, когда из дома стали пропадать деньги и украшения. Проигрывал в карты, долги росли. Ни слёзы, ни скандалы не помогали. Когда он её ударил, собрала вещи и ушла.
Почти сразу вышла за Константина. Он был старше на десять лет. Людмила не любила его, но у него были связи, деньги. Хватит с неё «романтики». Константин ради неё бросил семью, оставил сына. Бывшая названивала, умоляла навестить: «Ребёнок скучает». Возвращался он задумчивым и молчаливым.
В общем, схватил инфаркт от переживаний. На похоронах Людмила не рыдала, как первая жена. Та каталась по гробу, кричала: «На кого ты нас покинул?! Положите меня рядом! Это всё она, артистка проклятая!..» Людмила ушла.
Романы случались, но замуж она не спешила. Через пять лет всё же связалась с Аркадием, полковником в отставке. Как он ухаживал! Цветы, шубы, бриллианты. Как тут устоять?
Прожили двенадцать лет. Он просил ребёнка, но не сложилось, да и Людмила не горела желанием. Умер от инсульта. На его могиле она рыдала искренне. Любила его — как отца, как друга. Родня косилась на неё с укором. Одним словом — артистка.
Неделю не выходила из дома. Подруга Наталья ворвалась и ужаснулась. Влила в неё коньяку, уложила спать. Пока Людмила спала, сварила бульон, вызвала парикмахера. Та проснулась — а её ждёт укладка, макияж и горячий суп. Людмила глянула в зеркало — и захотела жить.
Она вернулась в театр, но огонёк в ней потух, да и годы брали своё. Поклонники поредели. Роли давали возрастные. Молодые актрисы затмили её. В кино не звали. Обиделась и уволилась.
Но жить на что-то надо. Устроилась во Дворец культуры, ставила спектакли самодеятельности. Денег — копейки, но Аркадий оставил ей сбережения. Продавала шубы, драгоценности. Потом и вовсе ушла на пенсию. Надоело возиться с бездарями.
Валентина так углубилась в воспоминания, что не заметила, как мужчина подсел.
— Я вас узнал. Вы — Людмила Лебедева. Моя мама вас обожала. Фильмы пересматривала, на спектакли ходила.
Валентина приподняла бровь.
— Вы почти не изменились, — улыбнулся он.
— Лестите, молодой человек, — сказала она, но плечи расправила.
— Жаль, что ушли из театра. У вас лицо… запоминающееся.
Она разглядывала его. Лет тридцать пять, одет со вкусом, смотрит так, будто перед ним — прима. Давно на неё так не смотрели.
Так увлеклась, что чуть не проехала свою станцию. Он вышел следом.
— Проводить вас?
— Что ж, провожайте, — снизошла она. — Но на кофе не рассчитывайте.
На окраине скользко. Валентина взяла его под руку — идти стало легче. У подъезда он поцеловал ей руку и ушёл. Дома, при свете люстры, морщины проступили чётче, взгляд потух. Вздохнула. Как ни скрывай — возраст берёт своё. Пластику? Да на какие деньги?
Утром выглянула в окно — а он стоит во дворе, дрожит, руки в карманах. Накинула шубу, вышНо когда она подошла ближе, то увидела, что это всего лишь старый покосившийся фонарь, отбрасывающий причудливую тень, а на душе стало так же пусто, как и в том вагоне метро.