— Не бойся, надолго не заселюсь. Поживу недельку, пока квартиру не найду. Надеюсь, гнать не станешь? — сказала сестра.
Анна поставила на стол завтрак и пошла будить внучку. Восемнадцатилетняя Лена обожала утренний сон.
— Лен, подъём! Опоздаешь в универ!
Лена невнятно буркнула и накрылась одеялом с головой.
— Опять до ночи в телефоне сидела? Ложилась бы вовремя — легко вставала бы. Ну-ка, поднимайся! — Анна стащила с внучки одеяло.
— Ба-а… — протянула Лена, но всё же встала, зевнула и потянулась.
— Живее, чай остывает, — подгоняла её Анна, выходя из комнаты.
— Ну сколько можно… — проворчала Лена, шлёпая за бабушкой.
— Я всё слышу. Кто же тебя «достал»? Неужели я? — Анна резко остановилась, и Лена врезалась в неё. — Ещё раз услышу — обижусь. Не нравится — можешь к матери переехать.
— Прости, бабуль, — Лена чмокнула Анну в щёку и рванула в ванную.
«Вот чёртовка, — покачала головой Анна. — Обычное утро, обычный день. Так и жизнь пролетит, — вдруг подумала она. — Вот Лену отправлю на пары, и за работу. Хорошо хоть на пенсии подрабатывать можно, а то и не вытянули бы».
Она взяла со стола кусок вчерашней запеканки.
— Ба, я же говорила — не ем по утрам, тем более эту запеканку, — раздался за спиной недовольный голос. — Чай выпью и всё.
— Тогда возьмёшь с собой. Кость да кожа — ешь, пока говорю по-хорошему.
Лена вздохнула и откусила, будто грызла мыло.
Так было каждое утро. Лишний кусок приходилось впихивать угрозами и шантажом. Ох уж эти модные диеты.
— Вот и умница. — Анна собрала посуду, не оставив внучке шанса спрятать недоеденный кусок.
Лена допила чай и юркнула из-за стола.
Едва Анна успела помыть тарелки, как из прихожей донёсся шорох.
— Так и знала — выйдешь. Хватит меня проверять, я не маленькая! — Лена намотала шарф. — И шапку не надену!
— Только не задерживайся, а то забеспокоюсь. А мне в мои годы волнения вредны, — бросила Анна ей вдогонку.
Вздохнув, она заперла дверь и зашла в комнату внучки. Опять постель не убрана. Бороться с этим было бесполезно — как и с шапкой. «Ладно, кому её ещё баловать, как не бабушке?» — подумала Анна, поправляя покрывало.
Она села за ноутбук, но тут раздался звонок. Анна сняла очки, протёрла глаза. Звонок повторился — настойчивый, требовательный.
На пороге стояла ухоженная женщина в дорогом пальто, с ярко-красными губами. Анна застыла. Женщина молчала. Бабушка скорее догадалась, чем узнала её.
— Ирина?! — выдохнула она.
Женщина улыбнулась, обнажив безукоризненно ровные зубы.
— Интересно, узнаешь ли ты меня, — сказала сестра. — Пустишь? Или на пороге оставишь?
— Заходи… — Анна отступила, всё ещё не веря глазам. — Откуда ты?
— Оттуда, — Ирина вкатила в прихожую чемодан. — Хватит по чужим углам жить, пора домой. А у тебя всё по-старому. — Её взгляд скользнул по потёртым обоям.
— Насовсем? — спросила Анна.
— Не переживай, надолго не задержусь. Неделю-другую, пока квартиру ищу. Не прогонишь? — Она не спрашивала, а констатировала. — Одна живёшь? Замуж так и не вышла? — Ирина хрипловато рассмеялась.
— Внучка со мной. В универе сейчас.
— А дочь где?
— С мужем живёт. Раздевайся, чайник поставлю. Прости, не ждала тебя — к чаю только вчерашняя запеканка.
— Ну ты спрашиваешь…
***
Они никогда не были близки — мешала десятилетняя разница. Ладно бы просто ревновали — так ведь Ирина всегда смотрела свысока, будто говорила: «Меня бы одной оставили».
Анне казалось, что родители любили Ирину больше. Всё новое доставалось ей — она же старшая. Анна донашивала за ней одежду.
— Мам! Она мою кофту взяла и запачкала! — кричала Ирина по утрам.
— Врёшь! Ты сама её испачкала, а теперь новую выпрашиваешь! — огрызалась Анна.
Сестра лезла в драку, а Анна пряталась за маму.
— Успокойтесь! Куплю тебе кофту, только не деритесь! — уговаривала мать.
Ирина победно ухмылялась и швыряла старую кофту Анне под ноги.
Когда Ирина вышла замуж сразу после школы, Анна обрадовалась: теперь всё будет её. Как бы не так! Сестра приходила и клянчила деньги: то на сапоги, то на шубу. Мать давала. А на Анну снова не хватало.
Через год Ирина развелась и тут же выскочила за москвича. Бывала редко, но денег в семье не прибавилось. Анна подозревала, что мать тайком отправляла ей часть. Со вторым мужем Ирина продержалась дольше, но бросила и его — ради красавца-актёра.
Потом Союз рухнул. Актёр, невостребованный на родине, уехал за границу. Но и там карьера не задалась — работал на заправке. Ирину это не устраивало. Она променяла его на пожилого, но богатого немца.
Домой звонила редко — говорила, что всё хорошо, но болтать дорого.
В лихие 90-е отец запил, потерял работу и погиб в пьяной драке. Мать не вынесла горя, слегла. Анна поступила на экономический, но денег катастрофически не хватало. Когда Ирина в очередной раз позвонила, мать попросила помощи.
— Нет у меня денег! — отрезала та. — Муж не даст.
Больше она не звонила. Через год мать умерла.
Анна сама набрала Ирину, но трубку взял муж. По-русски он еле говорил. На похороны сестра не приехала.
И вот теперь Ирина появилась, как чёрт из табакерки. Сколько лет не виделись? Тридцать? Детские обиды переросли в взрослые, и встреча вышла холодной. Обе привыкли жить порознь — так было прощеИ только после смерти сестры Анна поняла, как много бессмысленных обид они пронесли через всю жизнь, так и не сумев по-настоящему простить друг друга.
