Я знал, что ты позвонишь, мама…
Телефон задрожал прямо посреди лекции. Аня достала его из кармана, глянула на экран и сбросила вызов. Но через секунду он зазвонил снова.
— Антонова, хватит уже. Либо выключай, либо отвечай, — раздражённо бросил преподаватель.
— Я отвечу. Можно выйти? — Аня вопросительно посмотрела на дверь.
— Выходи, — преподаватель махнул рукой.
— Лена, что случилось? У меня пара, — выйдя в коридор, Аня прижала трубку к уху.
— Анечка… Твои родители… Они попали в аварию, — голос Лены дрожал.
— Что?! — Аня схватилась за стену, чтобы не упасть.
— Приезжай скорее.
Белая как мел, Аня вернулась в аудиторию, схватила сумку и бросилась к выходу.
— Антонова! Ни слова не скажешь? — голос преподавателя догнал её у двери.
— Простите, это срочно, — Аня уже не слышала его, выбегая в коридор.
— Ан, стой! Что случилось? — за ней бросился Саша, догнав на лестнице.
— Не знаю… Лена звонила, сказала, что родители попали в аварию, велела срочно приехать.
— Они живы? Я с тобой.
— Саша, не надо…
— Вдруг понадобится помощь. Дай телефон, вызову такси. — Только сейчас Аня заметила, что до сих пор сжимает телефон в потной ладони.
— Господи, только бы они были живы… — прошептала она, передавая Саше телефон.
Весь путь до дома Аня не находила себе места, теребля ремешок сумки. Саша накрыл её руку своей, пытаясь успокоить.
— Пожалуйста, быстрее, — взмолилась Аня водителю.
Казалось, они едут мучительно медленно.
— Нельзя, везде камеры, — водитель лишь пожал плечами.
— Я заплачу за любые штрафы, гоните! — голос Ани предательски дрогнул.
— Эх, ладно… — водитель вздохнул и резко прибавил газ, обгоняя машины. — Если разобьёмся, так вместе.
Вот и дом. Саша расплачивался с таксистом, а Аня уже вбежала в калитку.
Лена выглянула в окно, вышла на крыльцо большого особняка. Глаза красные, руки прижаты к груди.
— Они живы? — Аня взлетела на ступеньки, схватив Лену за руки.
— Леонид Ильич скончался на месте… А Ирина Сергеевна в больнице.
— Почему сразу не сказала?! В какой?!
— В первой городской.
— Саша, такси уехало? — Аня обернулась к парню.
— Сейчас… — Саша набрал номер. — Вы ещё не уехали? Вернитесь, пожалуйста…
Обратно в больницу Аня уже не торопилась. Она молча плакала на заднем сиденье, уткнувшись лицом в плечо Саши.
— Моя мама! Я должна её видеть! — Аня рыдала, уговаривая врача пропустить её в палату.
— Она без сознания, состояние тяжёлое.
— Я просто хочу посмотреть на неё… — голос Ани стал тихим.
— Хорошо. Но никаких истерик, — строго предупредил доктор и провёл их в реанимацию.
Позже они снова ехали в такси, теперь уже домой.
— Мамочка… Она ведь выживет? — шёпотом спросила Аня. — У меня больше никого нет…
— А Лена? Разве она не родственница? — удивлённо спросил Саша.
— Домработница. Работает у нас с тех пор, как я себя помню. Как родная. Но я всем говорила, что она тётя, чтобы не выделяться.
— Почему?
— У всех в группе есть домработницы? Как бы на меня смотрели, знай они правду?
Остаток пути они молчали. У дома Саша хотел выйти, но Аня остановила его.
— Не надо. Я позвоню завтра, — сказала она и вошла в дом одна.
Лена встретила её на кухне.
— Ну как? Видела маму?
— Да… Она в коме.
— Господи, Анечка! — Лена обняла её и разрыдалась. — Будем молиться, чтобы Ириночка выкарабкалась… Похоронами Леонида Ильича займётся ритуальное агентство, они уже звонили… — Лена гладила Аню по спине. — Это же какое горе… Какой он был человек… Добрый, отзывчивый… Никогда голоса не повысит…
Аня оставила Лену причитать, а сама поднялась в комнату, упала на кровать и свернулась калачиком.
Лена разбудила её на рассвете. По её заплаканному лицу Аня сразу поняла — самое страшное случилось.
— Только что звонили… Ночью не стало… — Лена перекрестилась. — Как же так, родная?
Потом они сидели на кухне, перед ними остывал недопитый чай.
— Я осталась совсем одна… — прошептала Аня.
— Я пока поживу с тобой. А потом, прости, старая уже, пора на покой. У вас я тридцать лет проработала… Ещё при Николае Леонидовиче, твоём деде, отце Леонида Ильича, начинала…
Прошли похороны, поминки, сорок дней. Постепенно в доме стихли голоса друзей и коллеги отца. Телефон звонил всё реже. В комнатах поселилась тяжёлая, давящая тишина.
Аня ходила на пары только потому, что Саша заставлял. Иначе бы лежала, уставившись в стену. Да Лена кормила, грозилась уйти, если та не съест хоть ложку бульона. А зачем ей тут оставаться? Готовит, а есть некому…
И Аня ела — просто чтобы не остаться одной в этом огромном доме.
Однажды они опять сидели на кухне, когда Лена нарушила молчание.
— Я клятву дала твоим родителям, что никогда не открою тебе правду. Но теперь их нет… И клятва больше не связывает меня. Пусть простят меня Леонид Ильич и Ирина Сергеевна… — Лена перекрестилась.
— О чём ты? — устало спросила Аня.
— Ты не одна. У тебя есть ещё мать, — твёрдо сказала Лена.
— Ты что, рехнулась? Мама умерла… — Аня отмахнулась.
— Умерла Ирина Сергеевна. Она тебе не родная. А родная, наверное, жива. Вот только где она — не знаю.
Аня уставилась на неё.
— Мама мне не родная? А отец?
— Отец родной. Сейчас всё расскажу…
Лена знала историю от самого Леонида Ильича. Ирина Сергеевна не могла иметь детей. Они безуспешно лечились годами, пока в фирму отца не устроилась девушка — Наталья Семёнова. Приехала из глухой деревни, в институт не поступила,И когда спустя годы Аня нашла свою родную мать, она наконец поняла, что любовь бывает разной, но от этого она не становится меньше.