Я знала, что ты позвонишь, мама…
Телефон дрогнул в кармане, прервав лекцию. Лера достала его, мельком глянула на экран и отклонила вызов. Но через мгновение он снова зажужжал.
— Смирнова, хватит издеваться. Либо выключи, либо ответь, — раздражённо бросила преподавательница.
— Отвечу. Можно выйти? — Лера взглядом указала на дверь.
— Иди, — вздохнула та.
— Галка, что случилось? У меня пары, — спросила Лера, выйдя в коридор.
— Лерочка… Твои родители… Они попали в ДТП, — голос Гали дрожал.
— Что? — переспросила Лера, будто не расслышала.
— Приезжай, скорее.
Бледная, с комом в горле, Лера вернулась в аудиторию, сунула учебник и тетрадь в сумку и направилась к выходу.
— Ничего не скажете, Смирнова? — громкий голос настиг её у двери.
— Простите, это срочно, — Лера вышла, не оборачиваясь.
— Лер, ты чего? Что-то случилось? — Артём догнал её на лестнице.
— Не знаю. Галка звонила, сказала, что родители в аварии, велела срочно приехать.
— Они… живы? Я с тобой.
— Тём, не надо…
— Мало ли чем помочь смогу. Дай телефон, вызову такси. — Лера только сейчас заметила, что до сих пор сжимает в руке мобильник.
— Господи, лишь бы они были живы, — прошептала она, передавая телефон.
Всю дорогу Лера нервно теребила ручку сумки. Артём накрыл её ладонь своей, сжимая молча.
— Пожалуйста, быстрее, — попросила Лера водителя.
Казалось, машина ползёт, как улитка.
— Нельзя, везде камеры, — равнодушно ответил шофёр.
— Я заплачу за все штрафы, просто едьте быстрее, — голос Леры задрожал.
— Эх… — водитель вздохнул и прибавил газу, лихо обгоняя другие машины. — Разобьёмся — так вместе.
Наконец их дом. Пока Артём расплачивался, Лера уже спешила к воротам.
Галина заметила их в окно и вышла на крыльцо большого особняка. Глаза красные, руки тряслись.
— Они… живы? — Лера взлетела по ступеням, схватив её за руки.
— Сергей Петрович погиб сразу… А Ольга Александровна в больнице.
— Почему сразу не сказала?! В какой?!
— В Первой Градской.
— Тём, такси уехало? — Лера обернулась.
— Сейчас. — Артём набрал номер. — Вы ещё тут? Вернитесь, пожалуйста…
Обратно Лера уже не торопилась. Она рыдала на заднем сиденье, уткнувшись в плечо Артёма.
Врачи не пускали её к матери.
— Это моя мама! Пустите меня! — Лера билась в истерике, уговаривая дежурного.
— Она в коме.
— Я должна её увидеть, — в голосе Леры дрожали слёзы.
— Ладно. Только без криков. — Доктор провёл их в реанимацию.
Потом они снова ехали в такси, теперь уже домой.
— Мамочка… Она ведь выживет? — Лера смотрела на Артёма. — У меня больше никого нет.
— А Галина? Разве она не родственница?
— Домработница. Работает у нас с тех пор, как я себя помню. Как родная. Но я всем говорила, что тётя, чтобы не дразнили.
— Почему?
— У всех в группе есть домработницы? Представляешь, как бы на меня смотрели?
Остаток пути молчали. У дома Артём хотел выйти, но Лера остановила его.
— Не надо. Завтра позвоню, — сказала она и вошла в калитку.
Галина встретила их на кухне.
— Ну что? Видела маму?
— Да. Она без сознания.
— Господи, Лерочка… — Галина обняла её и разрыдалась. — Будем молиться, чтобы Оленька выкарабкалась. Похоронами Сергея Петровича займётся ритуальная служба, они уже звонили… — Галина гладила Леру по спине. — Какой же он был хороший… Добрый, отзывчивый…
Лера оставила её причитать и ушла в свою комнату. Свернулась калачиком на кровати и зарыдала в подушку.
Галина разбудила её на рассвете. По заплаканному лицу и дрожащим губам Лера всё поняла.
— Только что позвонили… Ночью не стало… Царствие ей Небесное, — Галина перекрестилась. — Как же так, Лерок?
Потом они сидели на кухне.
— Я совсем одна, — прошептала Лера.
— Я пока поживу с тобой. Но потом, прости, старая стала, пора на покой. Я у вас тридцать лет, ещё при Петре Сергеевиче, твоём деде, начинала.
Похороны, поминки, сорок дней… Гости перестали приходить, телефон умолк. В доме повисла тяжёлая тишина.
Лера ходила на пары, потому что Артём заставлял. Иначе лежала бы, уставившись в стену. Галина кормила её чуть ли не силой, грозила уйти, если та не съест хоть ложку супа.
И Лера ела — лишь бы не остаться одной в этом огромном доме.
Они молча сидели на кухне, перед ними стыли чашки с недопитым чаем. Первой заговорила Галина.
— Я клятву дала твоим родителям, что никогда тебе не расскажу. Но теперь их нет… Пусть простят меня Сергей Петрович и Ольга Александровна. — Она перекрестилась.
— О чём ты? — устало спросила Лера.
— Ты не одна. У тебя есть мать.
— Ты что несёшь? Мама умерла…
— Она была тебе приёмной. Родная мать, думаю, жива.
Лера остолбенела.
— Как… Отец тоже?
— Отец родной. — Галина глубоко вздохнула. — Ольга Александровна не могла иметь детей. Лечилась, но ничего не помогало. А тут в фирму твоего отца устроилась девушка… Юная, глупая. Влюбилась в него без памяти.
Потом оказалось, что она беременна. Хотела избавиться, но твой отец уговорил оставить ребёнка. Пообещал деньги, квартиру, если отдаст им малыша. Она сначала согласилась, но перед родами передумала.
Твой отец тогда узнал, что она из бедной семьи, росла без отца. Сказал: «Ты хочешь, чтобы дочь так же жила? Я не смогу тебе вечно помогать». И она… подписала отказ.
Привезли тебя домой, а ты орала сутками. А она ходила вокруг дома, умоляла увидетьЧерез несколько месяцев Лера снова приехала в Петербург, но в этот раз не одна — с Артёмом и маленьким букетиком полевых цветов, которые так любила её настоящая мама.
