Этого мне только не хватало…
Ольга жила одна. Детей с Андреем не случилось — то ли судьба, то ли звезды так сложились. Сначала грезили, лечились, потом задумались о ребенке из приюта. Решила она, а мужа это будто и не касалось. Его всё устраивало. Может, слишком долго Ольга собиралась с духом, металась, а годы шли, и после сорока сама от идеи отказалась. Испугалась.
Андрей был заядлым туристом — рюкзаки, палатки, песни под гитару у костра. Играл он, правда, мастерски. Душа компании, любитель шумных сборищ.
В молодости и Ольге нравилось. Но с годами стала уставать. Надоело таскаться по выходным с рюкзаком, возвращаться в воскресенье поздно, в понедельник — на работу с комариными укусами, обветренной кожей, обломанными ногтями. Хотелось понежиться в постели, принять душ с горячей водой, а не мыться в ледяной речке или мутном озере. Сходить в нормальный туалет, а не подставлять голую спину комарам.
От впечатлений тоже устаёшь, когда их через край. Спину стало прихватывать, суставы ныли от нагрузок. И она перестала ходить с мужем.
Тот в знак солидарности пару раз отказался, но видно было — тоскует, словно птица в клетке. Уговорила его идти без неё. Обрадовался.
— Зачем мужика одного отпускаешь? Прибьёт его какая-нибудь, — отчитывала подруга.
— В молодости не прибила, сейчас вряд ли.
— Ошибаешься. Мужик — не баба, в любом возрасте котируется, — качала головой подруга.
— И что? Тащиться с ним, чтоб не изменил? Через боль? Нет уж. Захочет — и дома найдёт способ. Для этого в походы ходить не надо. Да и компания у нас своя, проверенная.
— Ну-ну, — усмехнулась подруга.
Больше муж её не звал. Ходил один. Постепенно они отдалились друг от друга. Общих тем не осталось. Но ничего подозрительного она за ним не замечала.
Пока однажды он не вернулся задумчивый, будто в тумане.
— Куда ходили? — спросила Ольга, разогревая борщ.
— По старому маршруту, ты там была. Новенькие появились.
— Фото покажешь? — пыталась его расшевелить.
— Говорил же, маршрут старый, — он уткнулся в тарелку.
Ольга сделала вид, что поверила. Но поняла — случилось то, о чём предупреждала подруга.
Три дня муж молчал, а потом выпалил:
— Прости. Влюбился. Не думал, что со мной такое бывает.
— Так сразу? — удивилась Ольга.
— Она ходила вместо тебя. В нескольких походах была. Без неё — как без воздуха.
— Молодая?
Молчание.
— Понятно. Что планируешь? К ней уйдёшь? — Ольга сжимала кулаки, чтобы не закричать, не расплакаться.
— Она тоже разводится. Сын у неё. Жить негде, не сюда же её тащить. Давай разменяем квартиру. — Он наконец поднял на неё глаза.
— А свою почему не разменяет?
— Это квартира мужа. Если не согласна, то я… Не знаю… — Он вскочил и зашагал по комнате.
Квартиру покупали вместе. Всё в Ольге взбунтовалось, но после долгих раздумий она согласилась, оговорив право выбора за собой. Больно было видеть, как он обрадовался.
— Ну и дурёха же ты, — подруга покрутила у виска.
— Ты права. Но там ребёнок. Он ни при чём. Не чудовище же я. Зачем мне одной большая квартира?
Ольге повезло — однокомнатная досталась светлая, в том же районе, недалеко от работы, после ремонта. Квартирой мужа не интересовалась. Зачем?
Осталась одна — без мужа, без детей. Ничего, привыкнет.
Однажды поздно вечером зазвонил телефон. Брат. Звонил редко, если точнее — один раз, когда умер отец.
Ольга приехала в Москву из глухой деревни. Жила в общаге, потом вышла замуж… По меркам родни, считалась зажиточной. Город, своё жильё — конечно, богатая! Ждали от неё щедрых подарков. Сначала часто ездила, но упрёки в глазах, даже матери, разговоры о её «богатстве» давили. Как объяснить, что квартира — не роскошь, а необходимость, да и жизнь в столице дорогая?
Для родителей младший сын был царём и богом. Вырастет — не бросит, станет им опорой. Все надежды — на него. А Ольга чувствовала себя чужой. И перестала приезжать. Потом муж увлёкся походами — времени не стало.
Отец умер лет десять назад. Тогда она в последний раз была в деревне.
От звонка брата ничего хорошего не ждала.
— Серёжа? Что случилось? — спросила, готовясь к худшему. — Мама?..
— Нет, жива. Но болеет. Из дома не выходит. Сама ничего не может. Приезжай, а?
— Сейчас не могу. Разве что через месяц.
Обрадовалась, что с матерью всё в порядке.
— Понимаешь… — брат замялся. — Таня от меня ушла. Надоело, говорит, за тёщей ухаживать, на два дома живём. Мальчишек забрала. А я что? Я мужик. Готовить не умею. Работаю. Мать не помощник, за ней самой смотреть надо.
Короче, я не один. Живу с Ленкой. Она ребёнка ждёт. Не могу я на неё ещё и мать вешать. Забери её к себе.
— Кого? — не поняла Ольга, про мать или про беременную.
— Мать, не Ленку же.
— А Ленка…
— Моя. Мы, правда, не расписаны…
«Видать, счастлив», — поняла Ольга по голосу.
— Да куда я её возьму? Я же с мужем разошлась, однокомнатная.
— Так это же хорошо. Вместе веселее. Пенсия у неё есть. Понимаешь, мать Ленку терпеть не может. Приезжай, забери. А то тут сгинет одна.
Как ни отбивалась, вышло, что мать забрать придётся. Взяла отпуск за свой счёт, поехала. Всю жизнь мать сыном гордилась, а он её на сестру свалил.
Мать узнала Ольгу, но радости не показала. Постарела, съёжилась. Согласилась ехать. Брат, как оказалось, запивал. Неспроста жена сбежала.
Взяли только самое необходимое. Одежду брат покупал редко, чаще своё старое отдавал. Сергей посадил их на поезд, помахал рукой. Больше, кстати, не звонил.
Привезя мать домой, Ольга поняла ошибку. На— Этого мне только не хватало, — прошептала Ольга, глядя в окно, где за стеклом кружились первые снежинки, будто напоминая, что зимы в жизни куда длиннее, чем кажется.
