**Несвоевременная любовь**
Запись в дневнике
Сегодня всё началось как обычно. Я заглянул в комнату к маме — она спала. Уже хотел тихонько закрыть дверь, как вдруг услышал её слабый голос:
— Ваня…
— Я тут, мам, — снова зашёл к ней. — Думал, ты спишь. Тебя что-то беспокоит? Я хотел с ребятами немного погулять…
— Иди, я посплю ещё, — прошептала она и закрыла глаза. Даже это далось ей с трудом — веки будто свинцовые.
Я выдохнул с облегчением и поспешил собираться. За эти месяцы болезни мамы научился передвигаться бесшумно — даже по скрипучей лестнице спускался, как тень. Во дворе меня ждал мой друг Санёк Котов.
— Ну чего копаешься? — буркнул он вместо приветствия.
— Бульон маме варил. Куда идём? — Я улыбнулся, стараясь сгладить вину.
— Она всё ещё не встаёт?
— Нет, только уснула. Давай ненадолго, ладно? Вдруг ей что-то понадобится…
— Да ладно, поспит — полегчает, — Санёк махнул рукой.
Я стиснул зубы. Никому не говорил, чем мама болеет. Не хотел жалости, ненужных вопросов в школе.
Дождь начался внезапно. Санёк придвинулся ближе:
— Пошли к Лехе, у него родители на даче.
Попытался обнять, но я резко отстранился:
— Ты чего? Увидят же.
— Кто? Мама-то спит. Ну так идём?
Я замялся. В прошлый раз у Лехи Санёк лез целоваться. Он мне нравился, но слишком уж торопился.
— Ванек, ну на полчаса всего. Обещаю — не буду приставать, — уговаривал он.
Дождь усиливался. Я сдался:
— Ладно, но только ненадолго.
— Конечно, — Санёк еле сдерживал ухмылку.
Леха открыл дверь и сразу засмеялся, увидев нас:
— Заходите!
Я застыл на пороге. Оставаться одним с двумя парнями не хотелось.
— Вчера классный фильм скачал, — сказал Леха.
Санёк уже скинул кроссовки и шёл за ним. Я подумал, что ещё не поздно развернуться, но домой идти тоже не хотелось.
Закрыв дверь, я зашёл в комнату и сел рядом с Саньком. Он тут же обнял меня за плечи. Леха принёс пиво. Я отказался, и Санёк тут же взял вторую банку. Я покосился на него, но промолчал.
Фильм и правда затянул. Очнулся, только когда Санькова рука полезла под футболку. Я дёрнулся, но он крепко сжал моё плечо, а другой рукой больно сжал грудь.
— Больно! — вырвалось у меня.
Он ослабил хватку, и я отпрянул. Лехи в комнате не было — даже не заметил, когда он вышел.
— Вань, прости… — пробормотал Санёк.
— Ты же обещал! — я вспыхнул.
— Да ладно тебе. Словно впервой. Я же тебя люблю.
Он встал. Впервые сказал это. И я… не смог его оттолкнуть.
Его губы были липкими от пива, руки — жадными, грубыми.
— Не надо… Мне пора, — я упёрся ладонями в его грудь.
Но он внезапно сжал меня, повалил на диван, придавил всем телом. Я изо всех сил пытался вырваться, сумел поднять колено — и резко упёрся ему между ног.
Санёк застонал и отпрянул. Я вскочил, схватил кроссовки и бросился к двери.
— Ну и иди… — донёсся его хриплый крик.
Я выбежал в носках, спустился на два этажа и только тогда обулся. Как я мог ему поверить? Мама больная, а он… Ему только одно и нужно.
Дома долго оттирал лицо и шею от его поцелуев. Потом сидел в темноте и думал: что будет, если мама умрёт? Я останусь один. Денег нет. Через два месяца восемнадцать — алименты от отца перестанут приходить. Даже на выпускной костюм не на что купить. Но это всё ерунда… Лишь бы мама поправилась.
О её раке я узнал сам. Чувствовал, что что-то не так, вбил в интернете названия её лекарств — и всё стало ясно.
Телефон завибрировал. Сообщение от Санька: *«Прости»*. Я не ответил. Потом пошли одно за другим — то извинения, то ругань. Я выключил телефон.
Перед сном зашёл к маме:
— Мам, спишь?
Она с трудом приподняла веки.
— Воды? В туалет?
Она чуть покачала головой и снова закрыла глаза.
Утром меня разбудил грохот. Влетел в её комнату — мама стояла, дрожа, держась за кровать. Стул валялся на полу.
Я подхватил её — такое лёгкое, почти невесомое тело.
— Зачем встала? Позвал бы меня!
— Думала… справлюсь, — она задыхалась, словно пробежала марафон.
— Сейчас чаю принесу. — И я убежал на кухню.
Она сделала пару глотков и отказалась. Уже несколько дней почти ничего не ела.
На душе было тяжко. Хотелось остаться с ней, тем более после вчерашнего не было желания видеть Санька. Но экзамены не ждали. Решил уйти с последнего урока и вернуться пораньше.
Пришёл из школы — мама спала. Несколько раз заглядывал — она не шевелилась. Потом прикоснулся к её плечу… и всё понял.
Выбежал в коридор, зажав рот рукой. Побежал к соседке — та сразу всё поняла по моему лицу. Вызвали «скорую», потом ждали машину из морга.
Когда маму увезли, я распахнул все окна. Соседка обошла квартиры, собрала немного денег. В школе тоже узнали — родители одноклассников помогли кто чем мог. Похороны организовали её коллеги.
Все эти дни я двигался как в тумане. В гробу лежала чужая женщина — не та мама, которую я помнил.
Разбирая её вещи, нашёл тетрадь. Несколько страниц, исписанных её почерком. Без дат. Я начал читать.
… *Сколько мне тогда было? Наверное, столько же, сколько сейчас Ване. Познакомилась со Стасом. Удивила его фамилия — Карамзин. Спросила, не родственник ли он того самого писателя? Он скромно ответил, что однофамилец.*
*Слишком рано мы встретились. Он был старше на семь лет — казался таким взрослым… Я и не поняла тогда, что это любовь. Настоящая. Он ничего не требовал — да и что я могла ему дать в шеЯ перечитал её записи ещё раз, закрыл тетрадь и подумал, что, наверное, и моя жизнь когда-нибудь сложится — не сразу, не так, как я хочу, но всё же правильно.