**Дневник.**
Мы мечтаем об отпуске целый год, копим, строим планы — надеемся, что вернёмся оттуда другими, счастливыми. Но чаще всё выходит наоборот…
Ещё в мае мы с Артёмом начали обсуждать, куда поедем. Я хотела в Сочи — тёплое море, песчаные пляжи, мелководье. Для нашего Вовки идеально.
— Ты серьёзно? С ребёнком? — Артём сморщился.
— Он что, не твой? Конечно, с ним. С грудничками ездят, а нашему уже два.
— Оставь его с Людмилой Сергеевной. Отдохнём как взрослые. Все эти памперсы, капризы, ночи без сна — это тебе в радость?
Я понимала, что он прав, но не могла представить, как отпущу сына на десять дней.
Мама поддержала мужа:
— Поезжайте вдвоём. Он маленький, всё равно ничего не запомнит, а вы устанете.
— Посмотри, какой отель я нашёл, — Артём развернул ноутбук. — Вид с балкона — море!
— Какая разница, что из окна видно? Мы же будем НА море, а не смотреть на него из номера, — усмехнулась я. — Там сплошная галька, не полежишь.
— Зато шезлонги есть. И песок в постель не натащишь.
Он всегда находил аргументы. А я соглашалась, потому что любила. Какая разница, куда, если с ним? За три года брака ничего не изменилось.
— Лучше лететь самолётом. Дороже, но быстрее, — сказал Артём.
А я думала о Вовке. Он и так каждый вечер засыпает со мной. Как он перенесёт разлуку?
— Забронирую отель? — перебил мои мысли муж.
— Да.
У нас были разные взгляды на семью. Артём рано остался без родителей, его воспитывала бабушка. Когда мы познакомились, он уже жил один. Я переехала к нему почти сразу. Вместе делали ремонт, обустраивали гнёздышко.
— Тебе повезло, Кать. Красавец, да ещё с квартирой! И свекрови нет — мечта, — вздыхала подруга.
— Ага, особенно если ты её отобьёшь, — смеялась я.
Первая трещина появилась через месяц после свадьбы. Накануне моего дня рождения Артём заявил:
— Не зови маму. Нам с друзьями будет неудобно.
— Это ЕЁ праздник тоже! Она меня родила, вырастила…
— Пусть приезжает на следующий день. Чаю попьём.
Я промолчала. Мама сделала вид, что не обиделась. Привезла сервиз, Артём расцеловал её в щёку. Скандала избежали.
Но так и повелось — на все праздники приходили его друзья. У многих не было своего жилья, ютились у родителей. А маму мы больше не приглашали.
— Он вырос без семьи, не поймёт, — утешала мама. — Терпи. Начнёте ругаться — хуже будет. Ребёнку отец нужен.
Я оставляла Вовку с мамой, а сама бегала по магазинам. После родов поправилась, старые вещи не лезли. Как-то крутилась перед зеркалом в новом белом платье:
— Нравится? Загорю — вообще огонь!
— Бледная ты в нём. И полнишься, — бросил Артём, даже не взглянув.
Я замерла. До свадьбы была худенькой, звонкой. Потом — грудь, бёдра…
— Тебе раньше нравилось, что грудь больше стала, — прошептала я.
— Не обижайся. Просто цвет не твой.
Платье я убрала в шкаф.
Перед отъездом я не спускала Вовку с рук. Жалела, что согласилась оставить его. Лучше бы совсем не ехали!
— Хватит! — мама забрала у меня сына. — Иди, а то сейчас расплачется.
Артём сиял, как ребёнок. В самолёте шутил со стюардессами. Я давно замечала — стоит появиться симпатичной девушке, он тут же начинает флиртовать.
— Кать, сок будешь? Ка-ать! — окликнул он.
— Не хочу.
— Хватит киснуть. Вове с бабушкой хорошо. Привезём ракушек…
Я улыбнулась.
Номер оказался маленьким, но с кондиционером. Море — в пяти шагах.
— Свобода! — Артём подхватил меня, закружил, бросил на кровать. — Пошли купаться?
— Сейчас переоденюсь…
На пляже все уже загорелые. Я стеснялась раздеваться.
— Да брось! — Артём стянул шорты. Его бледные ноги отливали синевой, но он и виду не подавал.
Я с завистью смотрела на стройных девушек.
Море было тёплым. Дети плескались в воде. «Вове бы здесь понравилось…»
К вечеру я обгорела. В кафе Артём провожал взглядом каждую. Ночью он потянулся ко мне.
— Больно… — я скривилась. Солнечные ожоги горели.
Он резко отвернулся.
Утром он разбудил меня:
— Вставай, все шезлонги займут!
Кожа пылала, но я не решилась сказать. Надела длинную юбку, чтобы спрятаться от солнца.
— Артём, пойдём в номер. Я сгорю, — взмолилась я.
— Мы что, ради кондиционера сюда приехали?
Он даже не посмотрел в мою сторону. Я проследила за его взглядом — две девушки в бикини.
Я ушла одна.
Он вернулся через два часа, весёлый.
— Проголодался. Душ — и в кафе!
Я натянула платье — ткань жгла кожу.
В кафе сидели те самые девушки. Артём пялился на них.
— Красивые, — сказала я.
— Что?
— Девушки. Мне бы шляпу такую…
Мне стало плохо.
— У меня температура. Пойду.
На улице он догнал меня:
— Что за спектакль?
— Ты заставляешь меня чувствовать себя дурой!
— Не устраивай истерику! — прошипел он.
В номере я сказала, что ревную.
— Ты права. Надо было остаться дома, — бросил он и ушёл.
Вернулся ночью. Я спросила напрямую:
— Ты изменил мне?
Он замер. Потом вздохнул:
— Я думал, всё кончено. Но увидел её… Прости.
Последние дни мы молчали. В самолёте он притворялся спящим.
— Поезжай домой, а я к маме. Соскучилась по Вове, — сказала я в аэропорту.
— Я с тобой…
— Нет.
Дома я услышала, как он говорит по телефону:
— Завтра приеду… Я тоже люблю тебя…
Я бросила ключи на тумбу. Вова дёрнулся, но не проснуОна закрыла дверь перед его растерянным лицом, прижала сына крепче к груди и впервые за долгое время почувствовала, как тяжесть с плеч спадает — теперь только они с Вовой, и этого достаточно.