**Дождитесь меня, Анна Викторовна!**
Звонок прозвенел, коридоры школы постепенно опустели. Учителя расходились по кабинетам, подгоняя задержавшихся учеников.
За окнами шумно шелестела молодая листва, солнце манило на улицу. Анна Викторовна замерла перед дверью в класс. Ей, как и ребятам, хотелось бросить всё и выйти подышать весенним воздухом. Она вздохнула и вошла. Семиклассники с шумом встали.
— Good morning. Sit down, please, — сказала она, направляясь к столу.
— Who is absent today? — окинула взглядом класс.
Отличница Лера Гордеева поднялась и на ломаном английском сообщила, что нет Петровой и Саши Мельникова. По классу пробежал недовольный шёпот.
— Ваня, что с Сашей? — спросила Анна Викторовна уже по-русски.
Ваня Борисов жил с ним в одном доме.
Все знали: отец Саши вышел из тюрьмы, не работал, пил и избивал мать. Сыну тоже доставалось, когда он заступался. Саша часто приходил в школу с синяками. Перед физкультурой переодевался последним, чтобы никто не увидел следов на теле. Но все догадывались. Ваня иногда рассказывал.
Анна симпатизировала мальчику. Он был способным, схватывал на лету, но английский давался тяжело. Зато старался.
После института она вернулась в родную школу — не хотела оставлять маму одну. Многие однокурсники уехали в Москву или устроились в частные гимназии, а она выбрала скромную должность.
Старшеклассников учила более опытная преподавательница, Анне достались средние классы. Сначала срывали уроки, потом привыкли и полюбили. Она держалась строго, но ученики замечали добрую улыбку, прячущуюся за маской серьёзности. Девочки копировали её манеры, мальчишки скрывали влюблённость за грубостью. В этом году Анна Викторовна стала классной руководительницей 7 «Б».
— Анна Викторовна, вчера его отец опять напился… Маму бил. Крики слышал весь подъезд. Ночью «скорая» забрала её в больницу. Саша вызвал, когда тот уснул. Полиция отца забрала, а его самого — пока не найдут родных.
— Как?! — ахнула она, оглядев класс. Ребята напряжённо ждали её реакции. Что сказать?
— Хорошо, после уроков схожу в отделение, всё выясню.
В классе вздохнули с облегчением.
Перед глазами встало лицо тринадцатилетнего Саши. Сколько раз она спрашивала, нужна ли помощь, но он лишь пугливо мотал головой. На уроках ловила его пронзительный взгляд — от этого смущалась, краснела, теряла нить объяснения.
— Okay, let’s begin… — бодро начала урок.
На перемене зашла к директору.
— Виталий Олегович, Мельников…
— Знаю. Уже звонили из полиции. Пока ищут родственников. Не найдут — отправят в детдом. Отцу светит срок, а мать… Если выживет. Детдом — тоже не сахар. Что хуже — зверь-отец или озлобленные дети?
— Хочу сходить, поддержать его.
— Как классный руководитель имеете право. Но не советую слишком углубляться. Видел всякое. — Он устало отвёл взгляд, давая понять — разговор окончен.
Свидание разрешили. Встретились в комнате с выцветшими зелёными стенами и жёсткими стульями.
— Мама жива? — первым делом спросил Саша.
Она растерялась — не поинтересовалась состоянием женщины.
— В реанимации. Скоро поправится, — постаралась звучать убедительно.
— Отца посадят? Хоть бы навсегда, — сверкнул он гневным взглядом, незаметно надвинув рукав на запястье.
— Есть родные? Бабушка, тётя? — мягко спросила Анна.
— Не знаю. Даже если есть — я им не нужен. Спасибо, что пришли. — Его взгляд заставил её съёжиться. — Можно я буду вам писать?
— Конечно, — после паузы протянула листок с номером и адресом. — Держи.
— Вы добрая. Мне вы нравитесь. Очень. Понимаю, ещё мал для вас. Но я вырасту и вернусь. Дождитесь меня.
Ей стало смешно от его детского признания, но и щемяще жалко. Хотелось обнять, прижать к себе, погладить по тёмным вихрам. Но сдержалась — мог неправильно понять.
В дверь постучали.
— Обед привезли…
— Держись. Если что — звони, — сказала на прощание.
— Анна Викторовна! — сорвался его голос. — Дождитесь меня.
Она кивнула и вышла.
Слёзы подступили к горлу. «Что с ним будет? Как помочь?»
Через два дня директор остановил её в коридоре.
— Анна, зайдите.
По обращению без отчества поняла — что-то случилось.
— Мать Саши умерла. Хоронили в закрытом гробу. Психолог не разрешил прощания. Но есть хорошее — приехала бабушка, согласилась взять его в Калу. Документы уже передали. Всё устроилось лучше, чем могло.
Помолчав, добавил:
— Вы молодая, красивая, дети вас любят, — подчеркнул последнее слово. — Понимаете, о чём я?
— Нет, — с вызовом ответила она, догадываясь: кто-то разнёс сплетни.
— Ученики часто влюбляются в учителей, особенно при небольшой разнице в возрасте. Саше не хватало тепла в семье, вот он и потянулся к вам.
— Не беспокойтесь, Виталий Олегович, — холодно сказала Анна.
Она вышла, красная как рак. «Он просто несчастный мальчик. Со временем всё забудет. И я тоже.»
На следующий день объяснила классу: Сашу забрала бабушка, он переезжает в Калу, но обещал писать.
Первое письмо пришло через месяц — короткое, неровным почерком.
Писал, что всё хорошо, школа рядом, но он пока не ходит. Бабушка строгая, но не бьёт. Скучает по классу… В конце напомнил: «Я вернусь».
Анна ответила сдержанно: рассказала об успехах ребят, посоветовала почитать. Через год познакомилась с парнем, вышла замуж, попросила маму сообщать, если придут письма. Но больше он не писал.
Брак не сложился. Муж уговаривал бросить школу, устроиться переводчиком:
— Ты могла бы ездить за границу, а тратишь время на этих неблагодарных балбесов!
Однажды Анна, почувствовав недомогание, пошла домой раньше. По пути раздался звонок — мама. Разговаривая, она мельком взглянула в кафе и замерла: муж сидел с молодой женщиНо когда ее взгляд упал на их переплетенные пальцы, сердце разорвалось навсегда, и в тот же миг она поняла, что единственное письмо, которое теперь хочет получить – это от Саши.
