Мы сидели на набережной Невы, наблюдая, как утки ллепут в воздухе крошки хлеба, брошенные детьми. Сессия позади – целых два месяца свободы: ни пар, ни скучных лекций, ни изматывающих зачётов.
“Какие планы?” – спросил парень, не отрывая взгляда от серебрящейся на воде дорожки.
“Выспаться, книги, прогулки…” – машинально ответила девушка, будто заученный урок. – “А ты? В Питер поедешь?” – добавила она, внезапно помрачнев.
“Не-а. Знаешь, я всегда мечтал о Чёрном море. Ни разу в жизни не был. Однокурсники возвращались загорелые, хвастались ракушками, а я… У родителей вечно не хватало рублей. А после маминой смерти стало и вовсе не до путешествий.”
“А мы с папой каждое лето в Сочи ездили”, – помечтательно сказала девушка, глядя вдаль, словно там было её счастливое детство. – “Ты что, деньги нашёл?” – вернулась она к реальности.
“Нет, но могу занять.”
“У кого? Полгруппы уже разъехалось по домам, остальные последние стипендии в барах пропили. Да и отдавать потом как?” – Татьяна укоризненно посмотрела на чёткий профиль Евгения.
“Нужно немного – на билеты и чтобы с голоду не сдохнуть. Там же тепло. «И каждой твари по квартире», – процитировал он, перефразируя известное. – Жильё найдём за копейки. Отработаю.”
“Откуда знаешь? В сезон дешёвого жилья в Сочи не найти. Кончится всё матрасом под пальмой за цену «Гранд-отеля». Чем цитата закончилась, помнишь?” – назидательно спросила она.
“Ну и зануда… Если найду деньги – поедешь?” – Женя повернулся и поймал её растерянный взгляд.
“Вряд ли. Мама ни за что не отпустит”, – честно призналась Таня.
Тут одна из уток громко захлопала крыльями, распугивая сородичей. Пара отвлеклась. Птица, поймав на лету несколько кусочков, важно уплыла прочь.
“Сейчас.” – Женя достал телефон. – “Саня? Да, сдал… Не важно – сдал! Слушай, одолжи тысяч пятнадцать… Нет? А сколько есть?.. Ладно, давай. Вечером дома? Заеду. Ну вот, деньги есть. Поедешь?” – спросил он, убирая телефон.
“Ты серьёзно? Все билеты в Сочи до сентября раскуплены”, – скептически заметила Таня.
“Доедем с пересадками, автостопом. Или признайся, что струсила”, – усмехнулся он.
“Я не трусиха! – вспыхнула она. – Просто мама…”
*”С ума сошла?! Вдвоём с парнем? На юг?! Знаешь, какие там девки отдыхают? Никаких разговоров!”* – мать резко мотала головой.
“Мам, я уже взрослая. Не заставляй меня сбегать тайком”, – голос Тани задрожал.
*”Родную мать бросаешь?! Ради кого?!”*
“Я люблю его”, – прошептала Таня, понимая, что сказала худшее возможное.
*”Дочка, вся жизнь впереди. Окончите институт – тогда и поедете”, – устало сказала мать.*
Таня всхлипнула.
*”Не уговорить тебя, да? Не хочу ссориться. Поезжай, но если что – сразу звони.”*
“Обещаю!” – Таня бросилась обнимать мать. – “Мы завтра утром уезжаем.”
*”Как?! Хотя бы познакомь…”*
“Он зайдёт за мной – увидишь. Он хороший”, – бросила Таня, убегая в комнату.
Мать покачала головой, поплёлась на кухню, ругая бывшего мужа: будь он рядом – дочь и подумать не смела о такой авантюре. Фарфор звенел в её дрожащих руках.
Утром раздался звонок. На пороге стоял улыбающийся парень с рюкзаком.
“Здравствуйте. Я Евгений.”
Ошеломлённая бессонной ночью мать молчала.
“Я готова!” – из ванной выглянула Таня с зубной щёткой.
“Не волнуйтесь, всё будет хорошо”, – сказал Женя, пока мать приходила в себя.
Через пять минут они вышли, он нёс её рюкзак.
“Нам пора. Буду звонить!” – Таня поцеловала мать.
*”А завтрак?”*
“Можно с собой?” – обернулся Женя.
Мать кинулась на кухню, вернулась с пакетом бутербродов. Закрыв дверь, она вдруг поняла Танино увлечение – в такого влюбиться было легко.
“Куда?” – на улице спросила Таня. – “Ты маме понравился.”
“Рад. На вокзал.”
Два дня перекладных, часов под палящим солнцем на трассе – всё забылось, когда они увидели море. Сбросив рюкзаки, они босиком побежали к воде, смеясь и пугая брызгами отдыхающих.
Днём – море, пляж, прогулки. Ночью – песок, усыпанное звёздами небо и мечты. В душную комнатёнку за гроши возвращаться не хотелось.
Через две недели радость угасла. Они устали от жары, людей и друг друга. Непросто быть вместе круглые сутки. Начались ссоры.
Но на вокзале в Москве всё забылось. Женя ехал к отцу в Петербург. Таня, всхлипывая, прижалась к нему:
“Не могу без тебя…”
“Потерпи, зайка. Не могу же я к твоей маме на шею сесть”, – гладил её по волосам Женя.
Дома Таня долго нежилась в ванне, пила чай на кухне. Жизнь снова казалась прекрасной.
*”Дочка! Как загорела!”* – мать, вернувшись с работы, искала в её глазах следы беды. – *”Повзрослела что ли…”*
“Просто устала. Всё хорошо”, – слабо улыбнулась Таня.
Мать не спала. Дочь вернулась, но в глазах – тоска. “От расставания”, – решила она.
Женя звонил редко – работал, возвращал долг. Вернулся к учёбе на три дня позже, усталый.
“Я привёз подарок”, – достал бархатную коробочку.
Таня замерла. Внутри – серёжки с сапфирами, а не кольцо.
“Нравится?”
“Да… Неожиданно”, – она поцеловала его. – “У меня тоже новость. Я беременна.”
Молчание.
“Ты же предохранялась?”
“Не знаю, как вышло…”
“Таня, мы не готовы. Я не могу бросить учёбу – маме обещал. ДаИ годы спустя, стоя у окна больничной палаты, Дарья поняла: главное в жизни – не избегать ошибок, а уметь прощать их, особенно самой себе.
