**Испорченные гены**
Марина ввалилась в квартиру, шлёпнула пакеты на пол и громко выдохнула.
— Есть тут кто живой? — гаркнула в сторону комнаты. — Два богатыря в доме, а сумки таскать — бабе забота! — буркнула она. — Жрать все горазды, а помочь — хоть шаром покати. — Снова повысила голос, чтоб наверняка услышали.
Раздевалась с придыханием, вздыхая и охая. Наконец в дверях возник сын.
— Пакеты на кухню отнеси. Отец дома?
Костя поднял сумки.
— Телек смотрит, — бросил через плечо.
Мог бы и промолчать. Мать не спрашивала, чем отец занят. Но зачем ему одному попадать под раздачу? Пусть и папе достанется.
— Ты чего орешь? — в дверях появился глава семейства.
— Да ничего. Умаялась, — огрызнулась Марина. — Сейчас пять минут передохну и ужин сварачу. Всё сама. Хоть бы макаронки сварили догадались. — Сунула ноги в тапки и щёлкнула выключателем.
— Ты ж не говорила. Мы бы сварили, правда, Костя? — отец, чутко уловив начало бури, тут же привлёк сына в союзники.
С кухни доносилось лишь шуршание пакетов да хлопок холодильника. Костя предпочёл нейтралитет — безопаснее.
— Значит, не сварили, — вздохнула Марина. — Будь у меня дочь, сама бы догадалась. А от вас проку — ноль. — Пробормотала, шаркнув мимо мужа на кухню.
— Марин, ты устала, понимаю, но зачем на нас с Костей орать? Я не экстрасенс, чтоб телепатически макароны варить. Сказала бы — мы бы и сварили, и в магазин сбегали. Я тоже с работы, между прочим. Устал! — Муж рубанул воздух ладонью и ретировался в комнату.
— Вот и я про то — вам всё в рот положи надо. На диване лежать — это пожалуйста! — ворчала Марина, но уже без злости, себе под нос.
Скандалить не хотелось. Силы кончились. Просто сбавить обороты сразу не получалось.
— Спасибо, сынок. Иди уроки делай, дальше сама…
Костя тут же слинял к компу. Марина распахнула холодильник, покачала головой и принялась перекладывать продукты. Выпустив пар, успокоилась. Муженька и сына она обожала, просто сегодня «лошадь устала». Не мужское это дело — у плиты возиться.
После ужина собрала остатки макарон в контейнер, добавила котлету. Хотела положить вторую, но передумала.
— Опять Лизоньке понесёшь? Разбалуешь. Потом сама ж будешь ныть, что на шею сели, — съязвил муж, мстя за утренний ворчун-марафон.
— Не Лизоньке, а Верочке. Дома, поди, жрать нечего. Мать всё пропивает. Жалко девочку. Видела, как она свою пьяную мамашу за руку тащила. Та шаталась, как бревно по воде. Девочка умница, золото, а с родителями не повезло. — Объясняла Марина, переобуваясь.
Муж промолчал.
Марина спустилась на третий этаж и позвонила в облупленную дверь, которая держалась на честном слове — толкни плечом, и войди. Только зачем? Красть тут нечего — даже тараканы с голоду сдохли.
— Кто там? — тоненький голосок из-за двери.
— Верочка, это тётя Марина. Открой, поесть принесла.
Щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и в щель Марина увидела внимательные глаза девятилетней Веры.
— На, покушай. Мать спит?
Девочка шире открыла дверь, взяла контейнер и кивнула.
— Ладно, пойду. А ты ешь. Кожа да кости, — Марина с жалостью глядела на ребёнка. — Матери не оставляй.
Вера снова кивнула и закрыла дверь.
«Вот бы мне такую дочку», — вздохнула Марина, поднимаясь к себе.
Зашла к сыну. Тот поспешно прикрыл ноут, но она успела заметить игру.
— Ладно, не прячь. Уроки сделал?
— Давно.
— Завтра после школы Верку к нам позови, покорми супом. Мать её пропойца, хлебают одну баланду. Девочка вечно голодная, худая, как велосипед.
— Ладно, мам, — покорно согласился Костя, не задавая лишних вопросов.
— Давно не играй, спать ложись.
— Ага. — Костя открыл игру и уткнулся в экран.
На следующий день, проходя мимо двери Веры, Костя нажал звонок.
— Уходите, мамы нет, — донеслось из-за двери.
— Слышь, малявка, мать велела тебя к нам привести.
— Зачем? — пауза.
— Пойдёшь — узнаешь.
Дверь медленно открылась. Вера недоверчиво пялилась на подростка.
— Ну, идёшь? Не хочешь — как хочешь, — с напускным равнодушием шагнул к лестнице.
— Сейчас! — крикнула Вера и исчезла. Через минуту вышла с пустым контейнером.
— В холодильнике суп. Разогреешь? — Костя карабкался по ступенькам, пародируя мать.
— Я не дура! — обиделась Вера, плетясь следом.
— Две тарелки греА через несколько лет, когда Вера окончила медучилище, а Костя получил диплом, они стояли у того самого подъезда, где всё началось, и смеялись над словами Марины про «испорченные гены» — ведь их первенец, здоровый и смышлёный карапуз, как раз требовал, чтобы папа наконец перестал болтать и нёс сумки, как положено настоящему мужчине.
