**Дневник. “Мама, не уезжай…”**
После ужина мама присела рядом и обняла мой плечики. Я сразу насторожился. В прошлый раз, когда она так делала, оказалось, что уезжает в командировку, а меня отправляет к тёте Гале. У тёти Гали — дочка Ленка, противная девчонка, которая вечно ябедничала и дразнила меня “сопляком”.
— Ты опять уезжаешь? Я не хочу к тёте Гале. Там Ленка… — буркнул я, уткнувшись носом в мамин рукав.
Она улыбнулась и потрепала мои непослушные волосы. Я осмелел:
— Мам, возьми меня с собой!
— Нельзя. Я целыми днями буду на работе. Что ты там один будешь делать? — Она резко встала и забегала по комнате.
— Ты сама говорила, что я уже взрослый. Можно я останусь один?
— Хватит ныть! — вдруг рявкнула мама. — Семилетние одни не живут. Если не хочешь к тёте Гале — поедешь к бабушке.
— В Нижний Новгород? — обрадовался я.
— Нет. К другой бабушке. Папиной маме.
Я даже не знал, что у меня есть ещё одна бабушка.
— Не хочу, — на всякий случай пробурчал.
— А я тебя не спрашиваю. Собирай учебники.
Сердце ђкнуло. В прошлый раз вещи не собирали — значит, мама уедет надолго.
— Можно я поеду с тобой? — заныл я.
— Прекрати! Мужчины не ревут.
— Я не мужчина, я ребёнок! — всхлипнул.
Утром я специально копался, надеясь, что мама передумает. Но она только крикнула, что из-за меня опоздаем, и вытолкала в такси.
Мы ехали через весь город. Лифт поднялся на 12-й этаж. Дверь открыла женщина в пёстром халате с павлинами, с высоко взбитыми волосами. Она смотрела на меня, как на таракана — не визжала, но глаза были холодные.
— Здравствуйте, Вероника Петровна. Вот его вещи, режим, школа… — заторопилась мама.
— Когда вернёшься из своей… — “бабушка” фыркнула, — командировки? Голос у неё был хриплый, будто у курильщика.
— Через неделю, — ответила мама.
Я вцепился в её пальто:
— Мам, не уезжай!
“Бабушка” резко сдавила мне плечи. Мама вырвалась и захлопнула дверь. Я орал, дёргал ручку, но в ответ услышал только:
— Заткнись! Раздевайся. Надеюсь, тапочки взял? Деньги на тебя тратить не собираюсь — пенсия маленькая.
Я не раздевался из упрямства. Потом нашёл в сумке тапочки — и заплакал.
***
Кухня. Вероника Петровна курила, затушив окурок так, будто давила паука.
— Зови меня просто Вера.
Дни тянулись мучительно. Она почти не разговаривала, только курила и смотрела телевизор.
Однажды я увидел в прихожей свой рюкзак.
— Мама приехала?
— Нет.
Наутро Вера отвезла меня в двухэтажное здание. Я не успел прочитать вывеску. Пока она говорила с директором, я сидел в коридоре, вспотев от страха.
Потом она ушла, не оглянувшись.
Директор привела меня в комнату с рядами кроватей. Только я сел, как вошли четверо пацанов.
— Новенький! Мать в тюрьме или под машину попала?
— В командировке!
— Ха! Знаем мы эти “командировки”. Нашла мужика, а тебя — в помойку.
Они вытряхнули мои вещи, часть растащили. Я попытался отнять — получил толчок в грудь. От злости врезался головой в живот самому крупному. Остальные набросились. Если бы не нянечка тётя Валя со шваброй — не знаю, чем бы кончилось.
Ночью меня накрыли одеялом и били. От страха обмочился. Утром ребята таскали мокрую простынь по коридору, смеясь.
Детдом стал адом. Даже Вера теперь казалась ангелом. Я дрался, меня наказывали. Прятался в подсобке у тёти Вали и плакал.
— Терпи, родной. Хороших людей много, — уговаривала она.
Перед выпуском тётя Валя дала мне свой адрес:
— Заходи. Плохих компаний избегай.
Я поступил в техникум, потом — на завод. На сессии познакомился с Надей. Её родители, узнав про детдом, запретили ей со мной встречаться. Но она сбежала ко мне.
***
Однажды Надя открыла дверь и вернулась бледная:
— К тебе. Говорит, что… твоя мать.
Я вышел. В дверях стояла чужая женщина.
— Серёжа… я твоя мама.
— У меня нет матери, — ответил я деревянно.
Она заговорила быстро, путаясь:
— Я болела… операция… не знала, выживу…
— В детдоме мне тоже было нездоровилось. Где ты была?
Она упала на колени. Я отшатнулся.
— Мне было семь. Я не могу простить.
Надя пыталась уговорить меня, но мы поругались. Она ушла.
Позже я увидел “мать” на лавочке во дворе. Подошёл.
— Вас мужчины бросили, вот и вспомнили про сына?
Она ушла, спотыкаясь. Я вдруг крикнул:
— Постойте!
Она обернулась. Я спросил, как нашла меня.
— Нянечка из детдома дала адрес.
Тётя Валя…
— Вам есть где жить?
— Не волнуйся. Вот мой телефон.
Я сунул бумажку в карман.
Надя вернулась ночью:
— Она перевозила наркотики. Села. Потом заболела… Серёжа, она умирает.
Мы опоздали. На кладбище стоял один венок.
***
Прошли годы. У меня свой сын. Иногда кажется, что простил её. Но глядя на его глаза — понимаю: нет. Не смог.
И боль от этого — тихая, старая — останется со мной навсегда.
