Поездка к морю
В пятьдесят девять лет Василий Сергеевич Морозов овдовел. Дочь Светлана сразу после похорон предложила ему переехать к ней.
— Пап, поехали к нам. Как ты тут один будешь? Тяжело же. Хотя бы на первое время…
— Спасибо, Светочка, но не поеду. Не беспокойся, я не дряхлый старик, сам справлюсь. Что я у вас делать буду? Лучше ты поживи у меня подольше, — Василий Сергеевич с надеждой посмотрел на дочь.
— Пап, там Мишка с Димой одни. У Мишки переходный возраст, у Димы работа… Мне надо ехать, — виновато сказала Света, обняв отца.
— Понимаю. — Он похлопал её по руке.
— Пап, если что — сразу звони. Обещаешь?
— Что мне одному нужно? Поесть приготовлю, стиралка есть, полы вымою. Пока Лидочка болела, всему научился. Она только подсказывала. Или грязно у меня? — В его голосе зазвучала обида.
— Да нет, пап, очень чисто. Не сердись, просто волнуюсь. — Света прижалась к его плечу.
— Я не запью. В молодости водкой не баловался, а сейчас уж и начинать поздно. Не тревожься, поезжай.
Так и решили. Василий Сергеевич нагрузил дочь гостинцами. Света подняла тяжёлую сумку.
— Пап, зачем столько? У нас всё есть.
— Попробуй матери отказать. Бери, лишним не будет. Поезд довезёт, а там Дима встретит, — буркнул он без злости.
На вокзале они оказались за минуту до отправления. Проводница проверила билет и велела садиться.
Света в последний раз обняла отца, поцеловала в щетинистую щёку. Суетливо схватила сумку, пряча слёзы. Быстро зашла в вагон. Через окно махала ему рукой, улыбаясь сквозь слёзы.
Василий Сергеевич долго смотрел, как поезд растворяется вдали. Сердце сжалось от тоски. Вот и остался один. Пока дочь была рядом, держался, а теперь дал волю слезам. Вокруг смеялись люди, а он шёл к остановке, будто по пустыне, ничего не видя.
«Эх, Лидочка, как жить-то без тебя? Может, зря не поехал со Светкой?» Дойдя до остановки, решил идти пешком — лишь бы оттянуть встречу с пустотой.
Шёл медленно, вспоминая, как встретил Лиду…
***
В школе Васю безнадёжно любил Наташа — хрупкая девочка с золотистыми веснушками и медными волосами. Веснушки не исчезали даже зимой. Вася звал её солнышком.
В выпускном классе у её отца нашли туберкулёз. Врачи сказали: переезжайте в тёплый край. Родители Наташи быстро продали квартиру и уехали к Чёрному морю, купили домик.
Сперва они с Наташей писали друг другу. Мать ругалась: «Вместо учёбы — письма!» В каждом письме он клялся приехать следующим летом.
После первого курса Вася пошёл в стройотряд, чтобы заработать на билет. Вернулся загорелым, худым и заявил: «Еду к Наташе!»
Мать взбунтовалась:
— Один не поедешь! Напиши её родителям, предупреди! Год прошёл — всё могло измениться!
Мобильных тогда не было, и даже стационарный в их домике появился не сразу. Пришлось снова писать письмо. Ждать ответа.
Когда ответ пришёл, билетов уже не было. Всё лето люди будто сговорились ехать на юг.
Обиженный на весь мир, Вася написал Наташе: «В следующем году приеду обязательно!»
Ответа не было. Он злился, писал снова и снова — тишина.
Однажды осенью, в дождь, Вася бежал на автобус и столкнулся с девушкой. Её сумка шлёпнулась в лужу. На пары он в тот день так и не попал.
Они сидели в кафе. С Лидой было легко, будто знал её всю жизнь. Она училась в медучилище. Её мокрые учебники сохли на батарее.
— Ты ничего важного не пропустила из-за меня? — спохватился Вася.
— Зачёт по анатомии. Всё равно бы не сдала, — рассмеялась Лида.
Её тёмные глаза были как бездонные омуты. Поначалу он ещё вспоминал Наташу, но та была далеко, а новая любовь — вот она.
Мать Лиду одобрила: скромная, серьёзная, медик. Оба получили дипломы и сразу поженились. Через год родилась Светка.
Наташа иногда снилась. Вася просыпался взбудораженный, но тут же успокаивался: рядом были Лида и дочка. Да и у Наташи, наверное, уже своя жизнь.
***
Вернувшись домой, Василий Сергеевич взялся за уборку. Снял с зеркал траурные тряпки, закинул в стиралку бельё, вымыл полы. В распахнутые окна врывался городской шум, и квартира уже не казалась такой пустой.
«Вот видишь, Лидочка, справляюсь. Ты не переживай», — говорил он, глядя на её фото в рамке. Чёрную ленточку вешать не стал: «Для меня она живая».
На работе директор вызвал его:
— Тяжело тебе сейчас… Мы даём путёвку на юг. Поезжай, отдохни. Там сейчас бархатный сезон.
— Да я отпуск уже отгулял.
— Бери за свой счёт. Я тебе матпомощь выпишу. Считай премией. — Директор похлопал его по плечу.
Василий Сергеевич взял билет в плацкарт на середину сентября.
С Лидой они ездили на море лишь раз, когда Светка в пять лет часто болела. После юга дочка окрепла. Потом у Лиды начались проблемы с сердцем — не до поездок.
В поезде он то дремал, то вспоминал прошлое.
«А встретить бы Наташу…» — мелькнула мысль. «Нет, — одёрнул он себя. — У неё своя жизнь».
Номер в гостинице был с видом на море. Он ездил в Сочи, сидел вечерами на берегу, смотрел, как волны накатывают на гальку. Жалел, что Лиды нет рядом.
Однажды на закате к нему подошла женщина. Тепло, а она куталась в серый кардиган. Волосы под вязаной шапочкой. Напоминала Наташу.
— Красиво, правда? Каждый день прихожу — и не надоедает, — сказал Василий Сергеевич.
Женщина молчала.
— Я тут живу, — наконец ответила она, не глядя. — Зимой штормит.
— Вы были в Анапе? — вдруг спросил он.
— Мне пора. — Она резкоОни смотрели друг на друга в тишине, и в этот момент он понял, что некоторые встречи даются не для того, чтобы что-то изменить, а просто чтобы отпустить.
