Арина
Арина училась в университете и, как большинство студентов, подрабатывала по ночам. Мать не могла ей помогать, а на одну стипендию в Москве не проживёшь.
После летней сессии она уехала на три недели в родную деревню к матери. Вернулась отдохнувшая, с полной сумкой домашних заготовок: солёных огурцов, варенья и картошки с огорода.
На вокзале сумка казалась неподъёмной. Допираясь до остановки, Арина с облегчением поставила её на лавочку. Возвращаться в город ей было радостно. У матери хорошо, но за два года самостоятельной жизни Арина привыкла к свободе. Соскучилась по друзьям, по шумным улицам. После того как устроилась на работу, смогла снять крохотную квартирку в спальном районе, подальше от общаги.
Квартира была дешёвая, с окнами на пустырь, заросший бурьяном. За пустырём темнел лес. Ночью — ни огонька, зато утром солнце заливало комнаты светом. А зимой от снега, укрывавшего пустырь, было светло даже в полночь.
Тихое поскуливание заставило её заглянуть под лавочку. Там пряталась коричневая такса с большими грустными глазами. Арина заметила поводок, привязанный к ножке скамейки.
— Выходи, не бойся, — осторожно потянула за ремешок.
Такса нехотя выползла, дрожа всем телом.
Август стоял знойный. Собака тяжело дышала, высунув язык.
— Жажда замучила, да? — Арина огляделась. Неподалёку торговал ларёк.
— Бутылку воды, пожалуйста. И… нет ли у вас пустой банки из-под тушёнки?
Продавщица усмехнулась:
— Может, стаканчик дать?
— Собаке неудобно. Вон та такса, под лавочкой… Вы не видели, кто её оставил?
Женщина нахмурилась:
— Утром мужик на иномарке подъехал, привязал и укатил. Видать, выбросил. На, держи банку, только не мытая…
Арина переплатила за воду втридорога, но торговаться не стала. Вернувшись, она налила воду в банку и поставила перед таксой. Та жадно лакала, шумно чавкая.
— Что с тобой делать-то? Ночью бродячие псы разорвут… Или бомжи на шашлык пустят. Фу. — Арину передёрнуло. — Пойдёшь со мной? Выбора у тебя нет.
Она оставила в ларьке записку с номером и, несмотря на сопротивление, потащила таксу в маршрутку. Дома пёс забился в угол, но к утру осмелел.
— Как тебя звать? — Арина перебирала клички. — Может, Фома?
Собака тявкнула.
— Значит, Фома.
Ночью она слышала, как он стучал когтями по полу. Но через неделю Фома уже встречал её радостным лаем.
Во дворе машин было больше, чем травы, и гуляли они на пустыре. Арина боялась отпускать с поводка, но Фома всегда возвращался по первому зову.
Осень пришла с дождями. В одно воскресенье Фома рванул в лес. Арина звала его, но в ответ — тишина. Потом раздался жуткий визг.
На поляне трое пацанов тыкали в Фому заострённой палкой. Увидев Арину, самый рослый дёрнул её — кровь хлынула ручьём.
— Живодёры! — закричала Арина.
Парень шагнул к ней с окровавленной палкой. Глаза — пустые, как у мертвеца.
Она бросилась бежать. Что-то тяжелое ударило в спину. Арина упала, ожидая новых ударов… но пацаны скрылись.
На дороге её подобрал мужчина на «Ладе».
— Они… убили Фому, — рыдала Арина.
Он вернулся с окровавленным свёртком. Фома умер по дороге в клинику.
Арина не убирала его подстилку. Иногда ей казалось, что слышит стук когтей…
Однажды в дождь она столкнулась в магазине с тем самым парнем. Узнала его по мёртвым глазам.
Он рванул прочь — и тут же попал под колёса внедорожника.
Через две недели звонок в домофоне разбудил её рано утром. На пороге стоял незнакомец с сумкой.
— Мне на службу, а её не с кем оставить.
В сумке шевелилась такса.
— Думал, кобель будет похож на Фому, но взял суку. Зовут Фрида.
Фрида лизнула Арину в нос.
— Хорошо, что подстилку не выбросили, — заметил мужчина.
— Не смогла. Кто вы?
— Денис.
Фрида не была похожа на Фому — только окрасом. Она грызла тапки, спала на подушке и не слушалась. Но когда она носилась по осеннему парку, уши развевались, как флаги, и Арина с Денисом бежали следом, смеясь как дети.
