У Влада была обычная семья. Мама и папа любили его, как и он их. По выходным они ходили в кино и на каток, летом ездили в Крым — собирали ракушки, а отец учил Влада плавать. Потом разорилась компания, где он работал. И отец запил. В пьяном состоянии он ругался на правительство, президента, законы — все были виноваты в том, что он остался без работы.
Когда мама, устав от его пьяных криков, просила лечь спать, он набрасывался на неё. В последнее время он сразу начинал придираться. Она отправляла Влада в комнату, но он всё слышал — крики, звон разбитой посуды. Что он мог сделать?
Когда отец наконец засыпал, наполняя комнату храпом и тяжёлым запахом перегара, мама приходила к Владу, часто засыпая с ним на его узкой кровати. Он видел синяки на её руках, даже на лице. Утром отец каялся и клялся, что больше не поднимет на неё руку…
Утром мама тихо уходила. Протрезвев, уходил и отец — «искать работу», как он говорил. Влад оставался один, делал уроки. Он учился в третьем классе во вторую смену. Сам разогревал себе обед, ел и шёл в школу. Вечером всё повторялось.
— Опять отец вчера бушевал? — спросила соседка Татьяна Петровна.
— Да, — коротко кивнул Влад.
— Чего мать в милицию не звонит?
— Мне пора, в школу опаздываю, — Влад поспешил уйти.
— Ну беги, беги, — вздохнула соседка ему вслед.
Когда Влад вернулся из школы, мама готовила ужин. Отца не было, и он обрадовался. Сел за стол, стал рассказывать школьные новости. Потом сказал, что без отца лучше, и было бы здорово, если б он больше не приходил. Мама посмотрела на него строго.
— У него тяжёлый период, сынок. Устроится на работу — и всё наладится.
Но отец вернулся. С грохотом раздевался в прихожей, что-то роняя и кряхтя. Мама вся сжалась, выглянула из кухни.
— Иди в комнату, — тихо сказала она, подтолкнув Влада.
Он сидел и слушал. Но сегодня всё было тише. Потом мама вскрикнула, что-то тяжёлое грохнуло на пол. Влад осторожно вышел и заглянул в кухню. Отец стоял, широко расставив ноги, глядя на маму, распластавшуюся на полу. Влад не выдержал, вскрикнул. Отец повернулся, глаза налились кровью.
— Сынок… — начал он.
Влад выбежал из квартиры и позвонил соседке. Его трясло. Татьяна Петровна не сразу поняла, что случилось, но вызвала милицию и скорую. Те приехали почти одновременно. Отца забрали, маму увезли. Влад остался у соседки.
Утром они поехали к маме. Она лежала в палате одна, опутанная трубками. Спала, не просыпалась, даже когда он звал её и дёргал за руку. Врач увёл Татьяну Петровну в коридор, а Влад остался с мамой.
Он будил её снова и снова. Стало скучно, соседка не возвращалась, и он пошёл искать. Одна из дверей была приоткрыта. Влад услышал, как врач говорил кому-то: «Она в коме, вряд ли очнётся, но надо верить…» Он испугался и убежал.
Татьяна Петровна нашла его в парке. До дома он проплакал всю дорогу. Дома она спросила, есть ли у них родные.
— Бабушка в деревне, — ответил Влад.
— Далеко?
— На автобусе два часа, потом три километра пешком.
— Дорогу помнишь?
— Я что, маленький? — обиделся Влад.
— Завтра отвезу тебя к бабушке, — сказала соседка.
Но утром ей позвонила подруга: её мать умирала. Татьяна растерялась.
— Провожу тебя до автобуса. Ты уже большой.
На вокзале она попросила водителя присмотреть за ним. Влад уснул под рокот мотора, а проснулся, когда его трясли за плечо:
— Парень, приехали!
Он вышел. Люди быстро разошлись, и он остался один. Стало страшно. Но светило солнце, под ногами шуршали листья. Влад зашагал, напевая для храбрости: «Алёша, Алёша…» Раньше они пели эту песню с мамой.
Когда он миновал первую деревню, кто-то свистнул. В стороне сидели два парня.
— Ты кто такой? — спросил старший. — Не местный.
— К бабушке еду, — ответил Влад.
— А покурить есть?
— Мама говорила, кто рано курит, тот не растёт, — сказал Влад.
Парни засмеялись.
— Мама сказала… А что у тебя там? — старший сорвал с него рюкзак.
— Отдай! — Влад бросился к нему, но тот оттолкнул его.
В рюкзаке были бутерброды, одежда. Парни рылись в вещах, смеялись.
— Когда моя мать приводила мужиков, тоже отправляла меня гулять. Тебя, видать, надолго сплавили?
Влад не выдержал — бросился на них. Но силы были неравны. Старший толкнул его, второй подставил подножку. Влад упал, ударившись спиной о корягу.
— Деньги, наверное, есть? — старший рылся в карманах. — Тыща! Богач!
Влад вскочил, пытаясь отнять деньги. Завязалась драка. Он вцепился в рукав, но его отшвырнули. Влад упал, ударившись головой о дерево…
— Мальчик, вставай, — какая-то старушка склонилась над ним. — Как тебя зовут? Ты не местный.
Влад встал, но ничего не помнил — ни имени, ни зачем пришёл. Старушка отвела его к себе, умыла, накормила. Потом пошла к председателю.
— Пусть побудет у тебя, — сказал тот. — Завтра приедет участковый.
Наутро приехал милиционер. Расспросил Влада, но тот не мог ничего вспомнить. Сфотографировал его для опознания. Потом отвёз в райотдел, а оттуда — в детприёмник.
— Никто тебя не ищет. Отправят в интернат. Если родные объявятся — скажем, где ты.
В детдоме ребята, узнав, что он ничего не помнит, стали его травить. Ночи стали кошмаром — его накрывали одеялом и били. Он перестал спать, стал драться первым. Воспитатели называли его хулиганом. Но учился он хорошо. Имя ему дали Алёша — из-за песни, которую он часто пел. Алёша Кузнецов — нашли его у деревни Кузнецово. Он чувствовал, что это не его имя, но иного выхода не было.
Перед Новым годом в детдом приехали спонсорыОни привезли подарки, но когда Алёша вышел петь свою песню, в зал ворвалась женщина с криком “Владик!”, и он вдруг вспомнил, как когда-то бежал от пьяного отца по темному коридору, споткнулся и ударился головой, а когда очнулся – уже лежал под кустом у дороги, не помня кто он и откуда.
